610-987-677
faithiss
«Что бы делало добро, если бы не существовало зла, и как выглядела бы земля, если бы с неё исчезли тени? Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь всё живое из-за твоей фантазии наслаждаться голым светом? Ты глуп.»
(МиМ)
О персонаже
1. Имя персонажа
Мелькор - «тот, кто восстаёт в могуществе».
2. Родственные связи, для неканонов - принадлежность к дому, вассалитет
Все айнур в некоторой степени родичи друг другу. Ближе же всего Мелькору по сотворению были Манвэ и Ниенна.
3. Возраст персонажа
Неисчислим. Сотворен до создания мира.
4. Внешность персонажа
Для айну, обладавшего способностью выбирать внешность по своему желанию, выбор Мелькора был специфичен и имел свои особенности. Невысокий, среднего для синдар и небольшого для нолдор роста (около 185 см - может, чуть выше). Телосложение изящное, руки тонкие, жилистые, с длинными и аккуратными пальцами. Прямой разворот плеч, шаг ровный, бесшумный – кажется, что движения его выдает лишь шелест длинного черного балахона, широкими складками спадающего с хрупких плеч. Тяжелая ткань одеяния Мелькора ниспадает до самого пола и длинным шлейфом тянется за Валой. Мягкие черные рукава тоже упали бы вниз до самого подола, если бы айну опустил руки, но Мелькор складывает их под грудью, пряча в обилии складок обожженные ладони. Шаг его неслышен еще и оттого, что Вала не носит обуви и ходит босиком.
Кожа светлая, прямой нос и бледные тонкие губы. Волосы серебристо-белые, густые и мягкие, совсем как у брата, убраны в тугие косы. Голос высоковат, с легкой хрипотцой. Порой кажется, что Вала несколько картавит, но быть может это просто иллюзия. На самом деле, иллюзией кажется все в облике Мелькора. Иллюзия хрупкости, иллюзия внутреннего спокойствия. А что творится на самом деле глубоко под кожей, в самое феа, зачастую выдают его глаза. И если они не зеркало его души, то уж точно окна в нее.
Кликабельно - ведет на большой размер и лучшее качество арта.
5. Характер персонажа
Что можно сказать о характере Валы? Тем более если это Мелькор? Стихия на то и стихия, что постоянством нравов и настроений она не отличается. Но здесь дело несколько иное. Мелькор – стихия, заключенная в плоть. Стихия, которая обросла нервными окончаниями и покрыта оболочкой из кожи. Что в такой ипостаси может представлять из себя характер Мелькора? Мы можем попробовать разобрать лишь внешнюю, видимую составляющую, ибо то, что творится глубоко внутри него – познать нам вряд ли удастся.
Первое, что бросается в глаза, когда видишь Темного Валу – спокойствие. Весь его образ излучает мерное спокойствие, ореолом окружающее айну. Казалось бы, ничто в Арде не сможет смутить или нарушить баланс внутреннего равновесия Мелькора. Движения его плавные, неторопливые. Все это играет вкупе с выражением абсолютного умиротворения на лице и придает не только самому Мелькору, но даже его безликому присутствию ощущение того, что вокруг не происходит ничего – ветер перестал шуметь и теребить кроны деревьев, птицы умолкли, а океан в одну секунду либо высох, либо замерз и целый мир не издает ни единого звука. Воцарилось стерильное Ничто.
Это лейтмотивом шнурует реальность вокруг Валы.
Второе, на что стоит обратить внимание – чуткость. В вечной тишине подобное развивается очень сильно и остро. Мелькор проявляет чуткость ко всему до чего достает его влияние и неважно разговор это или просто присутствие рядом. Он чуток как к словам, так и к Музыке места и давно перестал ставить блоки на пропуск всего этого потока через себя – он перестал разграничивать, где звучит отдельно его Мелодия, а где это – уже симфония звуков. Таким образом он сам звучит и рождает звук для всего остального.
Третье же, что стоит отметить в характере Темного Валы – Мелькор очень любит тактильные ощущения, которых он практически лишен. До него никто не дотрагивается, а все, до чего дотрагивается он сам – доставляет ему букет боли. И тем не менее, айну не преминет лишний раз провести пальцами, облаченными в тугие белые перчатки, по шершавой поверхности грубо отделанных стен Ангбанда – ведь боль тоже своеобразная музыка и неплохая памятка о том, что может сотворить слепая жажда обладания, которая случилась с ним однажды и никогда уже не переставала быть.
Эти три кита его характера были основными в переплетениях настроений и штрихов личности, которых стало, к слову, намного больше после того, как Мелькор вернулся из Валинора обратно в Ангамандо. Из нового, приобретенного, постепенно выделялись такие как подозрительность, локальные вспышки раздражительности, мнительность и желание все туже и туже сжимать ошейник на горле Белерианда, начиная, естественно, с Севера и своих вассалов. Кажется, будто все плохое в себе он вынес из чертогов Валар Запада, но это всего лишь иллюзия, как и все, что связано с Темным Валой. Алогичность поведения Мелькора по возвращению в Твердыню все больше и больше выжигало на нем клеймо с характеристикой «Суть стихии нелогичной», что было, в общем-то, отчасти правдой, а отчасти чем? Правильно – иллюзией.
6. Биография персонажа
«Чтоб доказать тебе, что пред тобой не враг,
Позволь мне изложить свой взгляд на мирозданье...»
(АиС)
Валар назвали его "тот, кто более не один из нас", и Мелькор улыбался. Первейший из сотворенных, могущественнейший, собравший в себе искры таланта каждого из братьев и сестер своих - он улыбался, когда "мудрость" ему нести пытались пришедшие следом. Истинная мудрость была открыта лишь Эру и Намо. И ни один из них ею не делился. А слова остальных - лишь слова.
Говорят, он долго бродил в одиночестве и темноте в поисках Негасимого Пламени и в гордыне своей лишь к нему искал путь. Да, он искал. Но отчего "в гордыне своей"? Разве обратиться своими мыслями к прекраснейшему творению Отца значит отвернуться от всего прочего? Нет, отдать должное - вот, что значили поиски Мелькора. Стремиться к тому, что выше их, больше их - благое намерение, иначе Творец не вложил бы в него эту жажду поиска. Негасимое Пламя должно было чему-то служить, иначе Отец не сотворил бы его вовсе.
Замысел Эру был велик и необъятен. Отец показал им красивый мир, но увы, не сделал его понимаемым. И новый мир приходилось познавать своими силами. Но только познавать - не мало ли для того, кто Поет его? Если из твоей темы сплетается новый мир, пусть по Высшему лекалу, но выходит из твоих рук - не имеешь ли ты право назвать этот мир и своим, а если так - то вносить в него свои темы, красивые темы, вливаться в нее - в Арду? Позже было сказано, что не новые темы - разлад Мелькор внес в Великую Песнь. Было сказано, что он возжаждал все, что на земле, но такие слова были смешны - он пел Арду и Арда уже есть суть его.
«Тьма и Свет - вот два крыла, несущие в пространстве этот мир,
Тьма не воплощенье Зла, она дана для равновесья сил.»
Говорят, он был изгнан за темные думы. Нет, он никогда не отрекался от подобных обвинений. Тьму он познал давно, когда впервые осознал, что это не враг Света, а лишь его отсутствие. Тьма и Свет идут в паре, и то, и другое сотворил Эру. А значит, и то, и другое порождено желанием Его. А раз так, то предпочтений одному перед другим быть не может. Мелькор выбрал Тьму. Едва ли кто-нибудь станет утверждать, что это шаг против воли Отца. Ведь никто не может сказать, что со Тьмою Он неспособен совладать.
Кто имел право говорить, что Мелькору нужно, а что не нужно делать в Эндорэ? Кто имел право идти против него войной? Темный Вала не только творил эту землю - многие годы майар Тьмы (и только!) стерегли ее и поддерживали в этих землях порядок. И когда пришли Перворожденные, раз уж пришли на его земли, попали под его охрану - и его правила. Только вот Валар почему-то решили, что появление Детей - повод вдруг проявить интерес и заботу. О них, о брошенном мире... Проявить заботу, пройдясь по его землям огнем и мечом - разнести все крепости по камню, чтобы ни один камень и то не отбрасывал Тени...
Он просидел в заключении 300 лет. Он не молил о прощении поначалу. Он слушал Намо - ибо тот говорил. И Мелькор осознал то, чего не понимал раньше - почему те двое, кому мудрость открыта, ее не несут в мир. Знание о мире - это то, что выше нас и непосильно для нас. Эту ношу могут нести лишь двое. А кто пытается слушать, пытается взять на себя роль большую, чем он сам - тот...
О том, как изменился Мелькор, говорили лишь Темные майар. Для Валар отступник всегда был отступником с неясными помыслами, но не для них. Для них он был Учителем, которого сложно теперь было узнать в Темном Вале. Никто ничего не сказал ему, появившемуся однажды в залах Ангбанда в разорванной одежде и с обожженными ладонями, но все же сжимая их в искалеченных руках до побелевших костяшек - сильмарилли... Это слово ломалось на его губах, заставляло глаза блестеть неестественным даже для Валы блеском.
С первого взгляда и не скажешь, не скажешь и со второго. Но если присмотреться, всмотреться в самую суть, увидишь ясно, будто стекло протерли - разум Мелькора помутился. Помутился тогда, в чертогах Намо, и давно уж об этом знают двое - Эру и Намо. Намо... Тот, кто возложил на плечи Мелькора груз знания, прежде такой желанный, но увы, оказавшийся непосильным.
Вернувшись в Ангбанд, Темный Вала начал сопоставлять услышанное с увиденным. Его жажда Знания была настолько велика, что Мандос, вопреки всему, открыл ему многое из того, что остальные Валар не знали и лишь только Манвэ мог знать, если бы спросил. Но спросил не он, а Мелькор… И вот теперь, вернувшись, мозаика никак не складывалась в цельное полотно. То тут то там выползали на свет белесые пятна и несуразность, несопоставимость того Знания и того, что из этого Знания вышло не давало Мелькору покоя. Он смотрел на Арду и думал о том, что мир этот брошен на произвол судьбы всеми, кроме него и что видимо таков был первоначальный Замысел Эру, так как именно он, Мелькор, вложил в Арду настолько много самого себя, что теперь разделить их не сможет даже сам Отец. Арда для него теперь не вотчина, не просто кусок земли – это плоть от плоти его, кусок души. Арда теперь как крестраж для Темного Валы, как игла для Кощея, и уничтожить его можно только уничтожив саму Арду. В его голове, носящей венец, поселилась мысль, что он не править Ардой хочет, а быть ее Хранителем, ибо нельзя править тем, что наполовину ты сам. Масштабность этой мысли охватывала весь мир целиком, а тех, кому недоступно было понять это самому, Словом и Мечом объяснит он, что эта за цель и что цель эта благая. Не для него, для Арды.
7. Навыки и умения персонажа
Так как мы говорим о Вале, то и умения его будут соответствующие. Темный Вала умел творить через Песнь Силы, умел искажать по своему усмотрению уже сотворенное, умел чаровать и наводить мороки и очень мастерски играть словами, балансируя на грани лжи и правды. По Северу ходит легенда, что, будучи в чертогах Намо, Темный Вала украл у Вайрэ одну из ее нитей и теперь может с помощью нее путать вероятности, смещать ориентиры и плести чары. В масштабах куска нити, конечно.
Из практических навыков Мелькор имел в своем арсенале такие, как:
- Умение говорить и писать на всех языках, доступных Валар;
- Умение вплетать свою Мелодию во все, до чего смог докоснуться;
- Отличный стратег, но не настолько же хороший тактик;
- Умеет играть на лютне, но после того, как сжег руки сильмариллами, скорее всего потерял такую возможность;
- Не менее умело обращается с Грондом, но не очень тяготеет к подобному оружию – власть и сила Слова ценятся им гораздо больше;
8. Инвентарь
«Нищему одеться – только подпоясаться.» (с) Пословица
У Темного Валы нет определенного инвентаря. Разве что то, во что он одет: черный бесформенный балахон с рукавами до пола и капюшоном, белые перчатки да корона с темя камнями в ней. Можно было бы философствовать на тему, что буквально весь Север как минимум – часть его инвентаря, но мы удовольствуемся малым и чисто предметами обихода.
9. Пробный пост
A potentia ad actum.
Ночью в Ангбанде практически полная тишина. Особенно если не прислушиваться к едва различимым в плотной и осязаемой тьме крикам караульных орков да к треску коридорных факелов. Это создает иллюзию, что вокруг Твердыни нет войны, нет огня и нет крови. Тишина создает иллюзию спокойствия, а оно в свою очередь располагает к думам, которые посещают любого, способного думать и анализировать свои мысли. В этот раз иллюзорная тишина Ангамандо привела к тому, что Мелькор не смог заставить себя уснуть и поднялся с постели. Бесшумными шагами он пересек огромный периметр своих покоев и выскользнул в коридор. К треску факелов примешалось змеиное шуршание ткани его балахона, ползущей вслед за Темным Валой. Этот звук был в новинку стенам крепости, а звучание Ангбанда было в новинку для айну. В такую давно забытую новинку, что проще уловить заново, чем вспомнить. Пройдя несколько метров и не встретив ни единого живого существа, Мелькор решился сделать то, что делал только наедине с собою, считая теперь этот ритуал слишком интимным, чтобы чьи-то глаза имели право видеть. Медленным, едва не театральным жестом он вынул запястье руки из чертогов множества складок рукава и еще более медленно стянул белую атласную перчатку. На мгновение в отблесках колышущегося огня, который трепетал закованный в стальной доспех факела, показалась обожженная плоть, но Вала быстро закрыл глаза, приложив искалеченную руку ладонью к шершавому камню стены. Ангбанд отозвался. Прильнул к жженной коже, как иной раз кошка ластится к ноге, отвечая лаской на прикосновение. Только льнула крепость не камнями и холодной сыростью, поселившейся меж каменных глыб, а Музыкой и всеми нотами сразу, обвиваясь вокруг пальцев Мелькора кольцами лент и проникая в него тонкими звенящими струнами, под самую кожу, в самое феа. Айну чуть сильнее зажмурился и, забыв о боли, пошел вдоль коридора дальше, так и не открывая глаз и не убирая руки. А Твердыня тем временем пела ему и песнь эта была прекрасна и желанна Вале. В ней слышал он рассказ о тех годах, когда его самого не было в этих стенах, рассказ о том, как и чем жил Север без него и кто помогал Северу жить. Без него.
Ab exterioribus ad interiora.
И вот полились сочленения звуков, образовывая в мыслях образы – явился из нот Артано, аккуратно и педантично разбирающий доносы и кляузы, пробегая по буквам цепким взглядом глаз цвета весенней листвы. У Мелькора промелькнула мысль о том, не окрашивается ли вода, когда он умывается, зеленым? Но додумать образ айну не успел - следом появилась огненная грива Готмога, срывающего голос на плацу и пытающегося вбить в голову молодым, что Север – самое важное, что может быть… А следом Дэрг вытирает пот тыльной стороной ладони. Его мрачное лицо подсвечено огнем, он устал, но упорно продолжает вести допрос с пристрастием на нижних ярусах крепости. Секунда. Мелодия изменила тональность и полилась, казалось, в обратную сторону, чтобы рассказать еще о некоторых обитателях северной Твердыни. Вот Тэвильдо, пытающийся догнать ветер от своего же хвоста, а в глазах его острый ум и хитрость, что так нужны Белерианду и еще не раз придут на помощь. В следующем аккорде гибкость и грациозность показываются вперед прекрасного лица – Ринганарэ. Его создание, его творение, частица его самого… И вихрем в мелодию врывается тема Лайрэлоссэ – пружинная гибкость и вечная динамика, балансировка на острие бритвы, на тонком волосе, разделяющем собой Свет и Тьму, гармония первоначального выбора и твердость… Все их лица, все их Мелодии явила Музыка Ангбанда перед Темным Валой – галерея живых портретов и все было в этой песне. Эмоции, думы их, все, что знала сама крепость – все поведала она сейчас Мелькору, изливаясь потоком звуков на него. И не осталось недомолвок и белых пятен в гобелене отношений и межличностных связях.
Все это время Вала шел вдоль стены, не отрываясь ни на секунду. Его ладонь все так же скользила по холодному камню, его феа все так же внимала. Не заметно для самого себя, Мелькор оказался у ступеней, ведущих к выходу на крепостную стену. Пару минут и он уже подставил бледное лицо ночной тьме и ледяному ветру с гор, начавшему нещадно трепать распущенные нынче волосы Темного Валы. Здесь, на улице, очередные крики караульных слышались громче и отчетливей, но айну как раз здесь уже ничего не слышал. Его мысли занимало сказанное и то, что только еще предстояло сказать. Только сейчас, когда он прочувствовал в себе показанное, Вала понял и осознал, что счастливая улыбка расползлась по его лицу. Он посылал ее Северу и всем тем, кто берег и стерег его, пока он не мог находиться здесь. Ему казалось, что любовь ко всем ним начнет расплескиваться из феа брызгами прямо на камни крепости, настолько тяжело стало удерживать эмоции в сосуде из плоти и крови. Но потом, в какую-то секунду, все изменилось. Что-то треснуло на краю сознания Валы и диссонанс ворвался в стройную мелодию осмысленных и таких близких образов. Разлад все нарастал и Мелькор начал задумываться о том, что во всех этих образах, спетых для него Ангбандом, была полная и абсолютная законченность. В них не было места для него, для опального Валы, который исчез из Музыки Севера, а его Музыка практически стихла в нем. Теперь там звучали иные ноты, ноты всех тех, кто галереей проплыл мимо его мысленного взгляда. Проплыл и даже не обратил внимания на него. Мелькора передернуло, он скривил губы, вперяя свой взор в глубокую и бархатную тьму. Сам того не замечая, его оголенная рука вцепилась тонкими пальцами в парапет и сжала ее до боли. Все громче и неприятнее зазвучали переливы звуков внутри него, Музыка стала напоминать какофонию из лязга и скрежета, царапающее феа изнутри. Темный Вала думал о том, что они забыли его, вычеркнули из канвы, как ненужный штрих и сами расписали то место, которое доселе занимал безраздельно лишь он. А теперь он здесь чужой. Чужой среди своих. Но не они, а он отдал Арде всего себя, вплел каждую ноту своей Темы в то, что сейчас звалось ею. Более того, он вплел себя и в них… Считая себя Хранителем Арды, Мелькор все больше приходил к мысли, что хочет контролировать абсолютно все, что находилось в пределах этих четырех букв…Нот… И без этого совершенно невозможно спасти и охранять то, что спасти и охранять он желал. И если минуту назад Вала безраздельно верил всем тем, кто дождался, то теперь он абсолютно не доверял всем тем, кто и не ждал. Эти сомнения жрали его изнутри, мешали не то, что здраво мыслить, но даже инстинктивно и неосознанно чувствовать боль, которая несомненно должна была исходить из пальцев, цепко схвативших каменный парапет. Мысль о Клятве пришла внезапно и неотвратимо. Это казалось единственным и верным выходом заглушить посеянные больным воображением сомнения и недоверие. Расцениваясь как благое, Клятва стала тем оплотом обязательного, без которого дальше никак нельзя. Кольцо замкнулось, сделав полный оборот от «Я верю им, как себе» до «Я не могу верить никому, кроме себя». Клятва свяжет их тугим обручем, Клятва поможет ему, Мелькору, снова поверить в них. Он – Творец. Он творил Арду, пел ее. А они – лишь инструменты. Любимые нструменты, которые не имеют права подвести и сломаться. Инструментам не обязательно ждать, но обязательно служить. Долго и верно. И Клятва для них будет универсальным сроком годности. Бессрочным и окончательным.
Мелькор открыл наконец глаза и посмотрел на рассеивающуюся вдали тьму. Наступал рассвет. Темный Вала не понимал, что решением таким он расписался в собственной слабости. В собственном страхе. Он думал лишь о том, что Арда прекрасна. И о том, что решение его принято и обжалованию не подлежит. Они дадут ему Клятву именно потому что он никак не хочет, чтобы они ломались и исчезали. Он хочет верности Арде до конца. Вот только ли Арде? Но об этом Мелькор уже не думал. Он смотрел на встающее солнце, и оно слепило ему внешние глаза. Что слепило внутренний его взор знал быть может только Мандос, но он всегда молчит.
Actum atque tractatum.
10. Принадлежность к блоку
Север. Темный Блок.
Об игроке
1. Связь с вами карается по закону военного времени, но не возбраняется самим персонажем. На самом деле почта - я живу не в России и средства связи, популярные в России, мне ни к чему. Если почта нужна, я могу ее указать. С Готмогом мы связываемся по смс.
Предпочтительно ЛС.
2. Опыт в текстовых играх – несколько лет.
3. Знание канона – по десятибалльной шкале? На 7,8.
4. Как часто сможете появляться в игре – часто.
5. Есть ли еще персонажи на нашей игре – нет.
6. Как вы нас нашли – пригласил Готмог.
Отредактировано Мелькор (09-01-2015 04:23:14)
- Подпись автора
«История древнего мира
На каждом моем отпечатке,
И вечно идущим пунктиром -
Бессмертье в стерильных перчатках.»
***
