Эндор |
|
 |
 |
 |
 |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Эндор » Наша летопись » Архив отыгрышей Тёмного Блока » Две стороны одного зеркала. 5 год Солнца, начало зимы
Годы: 5 год Солнца, начало зимы
События: Артано доставляет в Ангбанд второго сына Феанора. Встреча с Майтимо.
Действующие лица: Gorthaur, Макалаурэ, Майтимо
Предшествующие события: воспитательный процесс Кано от Майрона.
Предшествующая тема: Воспитательный процесс. 5 год Солнца, начало зимы.
Соответствие канону: неканон
Соответствие игровому моменту: соответствует
Теги: Темный блок,Первый дом,5 год Солнца,начало зимы,Ангбанд,ТБ,зима
Ледяной ветер завывал за окнами, неистово бился о стены твердыни, ярясь, норовил увлечь за собой всё, что сорвётся, не найдёт сил удержаться; эти бестелесные крылья не принадлежали Манвэ, их, казалось, рождали сами горы или же воля живущих в промозглом краю. Ни пушистого снега, ни ярких солнечных лучей - пласт непроглядных туч, застилающих небосвод, да воздушные плети.
Несмотря на погоду, внутри комнаты оставалось по-прежнему душно, а попробуй открыть окно и рискуешь весь день мирской собирать стопки исписанных листов по всему помещению и слушать возмущённое трепетание потревоженных штандартов, висящих на стенах. Оттого-то, стоя между столом и окном, Майтимо подбоченился и остался недвижимым, будто уснул на короткое время, забыв при этом закрыть глаза и принять более удобное для отдыха положение. Невидящий взгляд упирался в горизонт, но мысли эльфа витали где-то очень далеко от осязаемой реальности, на грани между ощутимой тревогой и истёртыми временем и событиями картинами из далёкого прошлого - ни то с ночным сном возвернувшиеся к старшему сыну Пламенного, ни то вызванные видом из окна, отчасти напоминающего горы вокруг Форменоса. Возможно, будь в нём больше любви к морю, он бы вспомнил, что там, за неясным пока что горизонтом, воды Белегаэра соперничают со скалистыми берегами западного Белерианда, но в душе нолдо не находилось места для столь чуждой его натуре привязанности. Единственное морское путешествие, пережитое им когда-то, отдавалось ноющей в районе груди тоской - и лишь затихающий плач жителей Альквалондэ провожал отплывающие корабли...
От воспоминаний отвлёк шум в коридорах, ещё пока тихий и не предвещающий ничего особенного; мало ли кто может бродить по верхним этажам северной крепости. Происходящее вне его личных комнат мало волновало феаноринга, и покуда звуки не схожи ни с гвалтом драки, ни с тревожным поспешанием, он никоим образом не отреагирует на них. А если кому и понадобится он сам, так вот он, в кабинете, напротив незапертой двери, стоит боком к выходу и сонно-лениво созерцает туманную картину за окном и ждёт, ждёт когда погода прояснится и тяжкие воспоминания отпустят наконец-то, даруя покой.
На фоне стрельчатого окна, уходящего острым концом к потолку, Майтимо выделялся как свеча у ярко-белой стены: медная копна волос, забранных в высокий хвост, ниспадала на спину, сливаясь с цветом ярко-алого плаща - от символики Первого Дома феаноринг не отказался даже когда, как скажут многие эльдар, решился на предательство. Форму, предпочтительную для Севера, сей плащ в пол скрывал от посторонних глаз, не позволяя опознать в рыжеволосом эльфе одного из принадлежащих к военному Совету. Эдакое самоволие в моменты отдыха и отсутствия каких-либо заданий от вышестоящего начальства.
[AVA]https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/736x/03/34/68/033468cd61783a9c2dead96d90bd1c90.jpg[/AVA]
Отредактировано Майтимо (16-01-2016 20:51:07)
Прекратить дышать нолдорскому принцу... ах, простите, нолдарану, никто не давал, как не давали ему падать, калечиться, умирать или запоминать дорогу, которой его тащили - многовато чести, или просто коварство в простоте - не разобрать особо, но тем не менее: всё было как было, а как не было, так и вообразить сложно. Так или иначе, а собирать собою углы Майрон эльфу не мешал - мелочно пинать его ногами майа было как-то не по статусу, но синяки явно входили в программу развлечений.
В покои Майтимо Артано вошёл после упреждающего стука, но стремительно и неотвратимо, как прилив. Канафинвэ Макалаурэ он втащил за собою следом, не давая тому поднять голову и разглядеть убранство комнат и тем более не позволив увидеть от стоящего ничего выше обуви.
- Смотри, что я добыл тебе на озере. Правда же - красавец?
Только тут Артано отрывает взгляд от пленного, улыбается фигуре у окна тогда только, когда его улыбке уже не расцветить речи, не проявиться явно. По всему видно, он доволен необыкновенно...
Отредактировано Gorthaur (16-12-2015 22:34:14)
персонаж не практикует аванирэ примерно с первого года ПЭ
Путешествие по коридорам, залам и переходам продолжалось ещё некоторое время. Всё так же, потому перемен к лучшему не случилось, да и не планировалось похоже совсем. Единственным плюсом сего похода по северной крепости можно было считать то, что по задумке Майрона до цели менестрель таки должен был дойти, при том дойти явно сам и явно не в виде полутрупа, хоть и явно не в том, в котором обычно в гости положено ходить. А именно "в гости" они похоже и шли. Ибо ни мрачных подвалов, ни тёмных и сырых камер, ни прочего устрашающего интерьера вокруг и в помине не было. Всё подобное наверняка было, но осталось где-то внизу, ибо судя по ощущениям и по тому, что улавалось увидеть вокруг, они явно поднимались, а после шли по обычным жилым этажам.
И верно. Спустя какое-то время, когда Макалаурэ окончательно убедился, что потерял нить направления и несколько одурел от тёмной Музыки, они с майа всё-таки пришли. У двери не задержались. После стука Майрон вошёл в комнату и втащил менестреля за собой, сделав так, что кроме пола и ножек стоящей в комнате мебели тот ничего не увидел. Попытки поднять голову из неудобного положения и таки оглядеться ни к чему не привели. А жаль. Ибо в комнате сейчас находился её хозяин, к которому по всей видимости они и шли. Майа обратился к тому невидимому первым, и Кано замер, ожидая услышать ответ и хотя бы по голосу попробовать отгадать личность хозяина комнаты. Не факт конечно, что он его вообще знает, но а вдруг. Хотя бы будет немного понятней, зачем его привели именно сюда и привели вообще.
Мы бы искали покоя,
Но нам не дано найти.
Проклятье наше такое –
С Клятвою в бой идти.
Секунды от стука до открывания двери ушли на то, чтобы обернуться лицом ко входу, в комнате резко стало шумно, будто к нему не майа с пленником зашёл, а ворвался орочий патруль - так почудилось нолдо. Что это или кто это Майтимо спрашивать не стал, хотя, признаться честно, в первую секунду очень хотел. Ровно до момента, пока не опустил взгляд на того, кого тащил за собой Майрон. Не узнать, не почувствовать? - даже после стольких лет вдали от родных он не перестал их помнить и... знать. Доля неуверенности присутствовала, как если бы нолдо перестал доверять своим глазам, он даже стол обошёл для того, чтобы видеть лучше, но: довольство в голосе майа не давало обманываться - не первого же попавшегося эльфа Майрон притащил от озера.
Ещё какое-то время Нельяфинвэ потребовалось на осознание происходящего, на то, чтобы разобраться - зол он или всё-таки чересчур сбит с толку, раздражён внезапным визитом или же рад ему, станет ли позже благодарить или не произнесёт ни слова. Закрыться - вот первая здравая мысль, пришедшая на ум.
- Отпусти его, - не в приказном тоне, но и не просьбой; здесь, в комнатах, выделенных ему, "пленный" никуда не денется и уж точно не покалечится - об этом старший сын Пламенного позаботится.
И всё же ему требовалось подтверждение: Майтимо подошёл так близко, как позволяла окружающая обстановка - на расстояние вытянутой руки - и принялся рассматривать эльда, отмечать до боли знакомые черты: телосложение, тёмные густые волосы, теперь, правда, больше похожие на воронье гнездо, растормошенное ястребом, угловатые плечи. И с каждой секундой сомнений становилось меньше и меньше, а неприятного липкого страха - больше.
- Как ты... как тебе это удалось? - некрепким голосом спросил Майтимо.
В памяти старшего феаноринга укрепления, поставленные их народом по прибытии, всё ещё оставались хорошо защищёнными, рьяно охраняемыми, а братья - не поступающими опрометчиво, выкрасть из такой твердыни кого-либо реально, но крайне сложно. О настоящем положении дел можно было только догадываться, так что ответ на вопрос он жаждал слышать вдвойне.
[AVA]https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/736x/03/34/68/033468cd61783a9c2dead96d90bd1c90.jpg[/AVA]
Отредактировано Майтимо (16-01-2016 20:51:32)
- Лагерь, конечно, огородили, но внутри там... скучно. Видимо. Делать нечего, вот и выезжают эльдар на охоту. Они на зверей, а я на... этого вот, - Артано смеется как-то очень открыто и мелодично, - с добычей мне больше повезло, чем ему. Хотя этого хоть отбить пытались...
Интонация ломается и Майрон выпутывает руку из волос менестреля, обтирает об его одежды не то внезапным неприятием и брезгливостью на касание, не то желанием отгородиться.
- Ещё два, три, пять королей и они, возможно, научатся не бросать своих просто так.
Горечь в словах и склонённая чуть набок голова: майа делает назад пару шагов, предоставляя братьям свободу беседы и невербально интересуясь у старшего - предпочтёт он тет-а-тет с Канафинвэ Макалаурэ, или ему комфортнее при свидетелях?
Отредактировано Gorthaur (17-12-2015 05:23:22)
персонаж не практикует аванирэ примерно с первого года ПЭ
При первых же звуках голоса ответившего Макалаурэ вздрогнул и порадовался, что лица его сейчас не видно, ибо удерживаемая волевым усилием невозмутимость и какая-то почти отстранённость слетели с него сразу же, и даже если он стал бы их пытаться вернуть, не вышло бы ничего путнего. "Не может быть..." - Пронеслась мысль и тут же угасла. А почему собственно не может? Может... Вот только стиль общения как-то настораживал. Словно бы майа с братом хорошие приятели, и один другому хочет сделать что-то приятное и хорошее. Всего-то и разницы с привычными жизненными ситуациями, что вместо какой-нибудь новой удивительной или полезной в хозяйстве вещицы майа привёл с собой пленника.
Волосы наконец отпустили, и менестрель смог поднять голову и взглянуть на брата. Да, это без сомнения был Майтимо. Почти такой же, каким знал и запомнил его Кано, и в то же время неуловимо изменившийся. Вероятность того, что это очередной майа принял обличие Старшего, Кано отмёл сразу. Это могло бы подействовать на тех, кто Майтимо знает не настолько хорошо, как брат. Так что долго подобная маскировка незамеченной не была бы. Перед ним был действительно его брат.
Менестрель опустил взгляд. Заговорить бы сейчас, но горло то ли от долгого молчания, то ли от нахлынувших воспоминаний совершенно не хочет подчиняться, и сказать что-то громче чем беззвучным шёпотом вряд ли получится. Вот уж действительно извращённая и жестокая месть - привести в Ангбанд и поставить перед тем, кого предал, кого оставил на волю врага в плену, кем пожертвовал ради призрачного шанса... И не важно, что то решение принимали все вместе, не важно, что оно было признано самым правильным и логичным почти единогласно, приговор был вынесен именно менестрелем, слово которого в тот момент могло перекрыть то решение. Но... Слова не было сказано. Он озвучил именно решение. И теперь на нём большая часть вины. И полунамёк майа был наверняка адресован не только собеседнику. И теперь Майтимо стоит напротив и смотрит. Изысканная месть... Майар поистине изобретательны. Макалаурэ всё-таки сделал над собой усилие и вновь поднял взгляд на брата. "Что ты скажешь или сделаешь сейчас? Чего ждать?" - Двигаться с места он не решался. На месте бы устоять. Хотя бы просто устоять.
Мы бы искали покоя,
Но нам не дано найти.
Проклятье наше такое –
С Клятвою в бой идти.
"Бросают своих" молнией пронеслось в сознании, повторением слов майа, и реакция ответной волной злости: "Я об этом не просил!" Всё: поза, взгляд, поджатые губы, каждая черта на лице и слишком громкое молчание говорили о том, что по этому поводу думает Нэльяфинвэ. Изощрённая месть? Красивый жест? А понимал ли Майрон, кому сделал больнее? Сначала раскрытием глаз, как слепого кутёнка в миску носом ткнувши, затем принесённой "косточкой" - в доказательства добрых намерений.
Вопросы градом сыпались, но лишь в подсознании, ничего из того, что волновало нолдо после услышанного им ответа, он не озвучил - будет ещё время, для этого - точно. И на какое-то время забыв о существовании майа, Майтимо переводит взгляд на брата.
Канафинвэ... ну конечно, на чьи же плечи могла пасть тяжесть выбора. Кому как не старшему феанорингу знать и понимать, каково это - груз ответственности: за братьев, за отца, чьи действия он столько обелял и выгораживал Пламенного всякий раз, слыша хулу о нём; за весь Первый Дом после той злосчастной битвы. За ним пошли, как шли за отцом, а что же он...
Мог ли теперь, видя Песнопевца воочию, обвинять его в бездействии? Пожалуй, нет. Пожалуй, старший уже простил - глубоко внутри.
Во взгляде Нэльяфинвэ больше боли, чем радости и совсем нисколько - ненависти. Прошлого не вернуть, не выткать по новой узор истории, не переписать, можно забыть, но тогда рухнет всё и повторится, снова и снова вторя мелодии цикличного порядка событий.
Он знал следующий шаг - скорбь и самобичевание, не единожды уже проходил этим путём, а теперь жестко пресёк губительные порывы, отвлёкшись на столь своевременный невербальный вопрос. Ему нечего скрывать - это Майтимо даёт понять своим ответом, таким же беззвучным, и это же ставит точку сомнениям, зародившимся было в мятущейся и посейчас душе.
- Не бойся, Кано, - протягивая руку брату, Нельо словно бы обещает, что покуда он рядом, его никто - совершенно, абсолютно точно никто не тронет. - Позволь мне... принять тебя своим гостем и быть добрым собеседником.
И всё-таки Артано он едва заметно кивает, благодарит, сразу как только обходит брата и приглашает того за собой - пройти вглубь комнаты, ближе к высоким удобным креслам.
- Присаживайся. Расскажи мне, как дома. Как братья. Как ты... - "позволил себя поймать" не звучит, но читается в растерянном взгляде, - ...сам.
[AVA]https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/736x/03/34/68/033468cd61783a9c2dead96d90bd1c90.jpg[/AVA]
Отредактировано Майтимо (16-01-2016 20:51:54)
Необходимость. Майрон отлично понимал, кому именно здесь больно и в какой степени - просто потому, что беседы о ьоли с моадшим из братьев уже проводил. Так что никакой издёвки или мести тут на самом-то деле не было, была одна лишь махровая уверенность - пока Канафинвэ Макалаурэ считает, что поступил тогда правильно, пока Нельо считает, что в этом виноват он, пока братья не поговорят безо всяких помех, поз и условностей - какие тут клятвы? Артано совершенно не собирался дожидаться, пока этот нарыв перерастёт в гангрену или уродливую опухоль и, если уже теперь это всё имело к нему какое-то отношение - лечил, не останавливаясь в применении необходимой боли. Да, как майа лечил, наверное жестоко, но не поставив жестокость целью. А может быть и не так, как майа, а как тот, кого он однажды отразил и кто, как и всякое отражение, не прошёл для "зеркала" бесследно. Если Майтимо был теперь тем, чем он был, танцы на цырлах вокруг его младшего брата Северу были не выгодны, выжидать больше было нельзя... и 'отражение' почти поддерживало, пусть и по-своему, опираясь на жёсткую иерархию старшинства - для него был старший брат и был младший. Никак иначе.
Вот и сейчас в разговор братьев Артано вмешиваться не стал - был рядом безмолвным свидетелем, присутствовал, но участвовать не спешил, напротив - сдвинулся за порог, на время оставив нолдаранов одних, чтобы не пробудилось ненароком снова некогда потревоженное, вложенное другим видение. Не сейчас...
Разве что на прощание, пока Майтимо ещё не отгородился совсем -
персонаж не практикует аванирэ примерно с первого года ПЭ
Кано смотрел на брата и ждал всего - упрёков, обвинений, язвительных высказываний в стиле средних чтобы посильнее задеть, холода, отчуждения... Но не боли. Что это - брат не хочет его видеть и теперь ему плохо от того, что ему напомнили этой встречей про предательство братьев и менестреля в первую очередь, или не хочет видеть ЗДЕСЬ, в Ангбанде, в роли пленника и тревожиться за него? На этот вопрос Макалаурэ получил ответ почти сразу же, из следующих слов и действий брата. Всё-таки верояней второе, хотя может и первое тоже... Частично.
Так... А теперь пожалуй самое сложное - двигаться и не показывать, что делать это больно. Нельзя. Кано ответно протянул руку брату и привычно обхватил его ладонь. Сразу стало немного спокойнее. И Эру... как же ему не хватало брата все эти годы. Менестрель легко улыбнулся.
- Я не боюсь. - Коротко зато абсолютно правдиво. Это не страх, это другое. Да и чего бояться тому, кто уже можно сказать влип по самые кончики ушей да и успел немало пережить хотя бы за последние дни. Разве что за других остаётся бояться, не зная, что сейчас с ними происходит, и всё ли с ними в порядке.
Вот слова про нахождение в гостях прозвучали несколько странновато, если вспомнить, что и Майтимо считается тут пленником. Но это можно посчитать за некую шутку. Что же, так даже интереснее, ибо у кого в гостях бывать не приходилось, ак это у пленника. Интересно же. Хоть даже так от ощущения некой странности во всём окружающем, происходящем, и даже в поведении брата Кано избавиться так и не смог. Потому решил немного позже разобраться.
Несколько шагов до кресла он прошёл вновь сжав зубы и стараясь идти ровно. По пути подумал, что пусть майа держал его за волосы, но хотя бы держал. В первую очередь от падения. Так что кресло стало можно сказать спасением, а его высокая спинка едва ли не валаровой благодатью, ибо опора была и у спины и у головы, да и просто посидеть наконец нормально можно было.
Напряжение первых минут отпустило, и ответы на ожидаемые вопросы Майтимо Кано давал спокойно, хоть и в общих чертах. Но рассказ всё равно получился немаленький.
- Дома многое произошло. Самое пожалуй значимое событие - Второй и Третий Дом пришли. Представляешь, они по Зэлкараксэ прошли. Правда едва ли не половина там осталась, но всё равно они прошли. Наши родичи, пошедшие за Нолофинвэ и сам дядя почти все живы. До Митрима не дошёл только Аракано, то ли во Льдах остался, то ли погиб в стычке с орками, не знаю, а спрашивать не стал. Да ещё жена Турукано под лёд провалилась. Так что пришлось переносить наш лагерь на противоположную сторону озера. Пришедшие ведут себя независимо, а дядю называют государем своим. Но стычек серьёзных между лагерями покуда не было. А в последнее время и вовсе всё успокаиваться начало, и взаимоотношения медленно и со скрипом, но начали налаживаться, пусть им до идеальных далеко, но всё-таки уже что-то. А ещё... Наверное это прозвучит странно, но через Льды прошла и мама, правда до нас дошла не так давно, но тепепрь она с нами в лагере. С синдар мы вроде как общий язык нашли, при том, что поначалу ни мы их, ни они нас вообще почти не понимали. Братья все живы, когда я уходил из лагеря, были целы и заняты своими делами. Без приключений правда не остался наверное уже никто, но а куда же без них. К Курво его супруга по Льдам дошла. А Турко тоже не обделён вниманием, правда уже со стороны одной местной девы. Близнецы повзрослели, и теперь обижаются, если их по-прежнему считают мальчишками. А я... - Вот тут Кано запнулся на некоторое время, потом продолжил. - Ну как... Понемногу. Когда надоедает управлять лагерем, ухожу на пару дней в лес, вдохновения искать и мысли в нужное русло возвращать. - Собственно так он перешёл к ответу на невысказанный вопрос брата. - Ну и в этот раз тоже. Вроде бы на охоту, на самом деле всё за тем же по большей части. У лесного озерца встретил "местного эльфа". Состоялся вполне себе обычный разговор. Но стоило мне немного отвлечься, майа принял свой настоящий облик. Поняв, что дело малость выходит за рамки того, с чем я бы сам мог справиться, я послал Морьо осанвэ. Но посланному отряду тоже не удалось справиться, наверное потому что майа был готов к их появлению, и потому что тактика была выбрана неправильно. - Большую часть подробностей правда пришлось опустить, но они не играли особенной роли. Ну а рассказывать о времени после пленения и до сегодняшнего дня попросту не было желания. Да и зачем брату всё это? Да и он уже не маленькое дитя, чтобы старшему брату подобное рассказывать, ибо сам способен разобраться, к тому же со стороны это явно бы выглядело как некая жалоба в стиле "а он меня побил". Так что лучше уж и вовсе промолчать. - Ну а так вроде ничего. И я уже давно понял, что занят не своим делом, ибо управление - не моё. Но надо, приходится соответствовать и учиться всему нужному. - Особенно долго пришлось привыкать не оборачиваться, чтобы переспросить или дождаться уточнения, но ни отца, ни брата рядом не было.
Рассказ закончился, и теперь Макалаурэ ждал от брата новых вопросов. Ответно спрашивать Нельо о его жизни здесь менестрель посчитал несколько... неуместным, учитывая, где эта самая жизнь проходила последние годы. Так что подобные рассказы только на волю брата.
Мы бы искали покоя,
Но нам не дано найти.
Проклятье наше такое –
С Клятвою в бой идти.
На предупреждение Майтимо отреагировал... никак. Он и без напоминаний помнил, что можно, чего нельзя, а что не запрещено, а не рекомендуется — выучил за столько лет. Лёгкий кивок, на кивок и не похожий, словно обращён он к мыслям, а не к майа, как заверение, что беспокоиться не о чем, и тут же, нолдо ещё обернуться не успевает, внимание переходит к брату.
Садиться он не спешит, смотрит на Кано сверху — отмечает перемены, ловит интонации и слова, слушая жадно, как если бы никогда не слышал ни о родственниках, ни о делах, творимых в Западном Пределе. Но ведь услышать обрывочно, со слов ангбандских жителей, совсем не то же самое, что от очевидца — этим Нельо оправдывает собственное, почти детское любопытство, когда смотрит на младшего брата блестящими глазами. На услышанное он реагирует живо: вот, например, сведения о Ноло заставляют его кивнуть, а известия о погибших, в особенности об Аракано,— нахмуриться; упоминание матери заставляет старшего побелеть полностью — до ненормальной, болезненной белизны, и несколько фраз после — о жене Куруфина, внимании к Тьелькормо со стороны кого-то там — он не слышит. Белеют с кожей и глаза — светло-серый их цвет теряется на фоне яркого красного плаща и таких же ярких, медно-рыжих волос.
— Зачем? — это — о Нерданель, не об охоте и поиске вдохновения. Белерианд не те земли, которые желала видеть дочь Махтана, беспрестанная война — не то, чего хотела жена Феанаро... Так что же, что, о Эру, привело её в сии неприветливые «тёмные» земли?!
Майтимо понадобилось целых три минуты, чтобы вернуться обратно к реальности и перестать терзаться внезапно вспыхнувшими в душе эмоциями — от гнева до стыда — вспомнить, что времени у них не так уж много, а ещё — вспомнить о самом брате.
— Спасибо, Канафинвэ. За рассказ. Я несколько отвык от бесед такого толка, да к тому же крайне давно не имел возможности видеть кого-то из семьи, а за это, брат мой, благодарю тебя вдвойне — за то, что находишь силы на слова после того, как оставил за спиной дорогу до Севера, — Майтимо не обманывался на счёт обращения майа со Вторым, видел состояние Песнопевца и то, как он себя ведёт, как держится, будто позабыв обо всём «лишнем». Деталей старший не требует, детали он сам узнает — те из них, о которых ещё не в курсе. — Голоден? Примешь от меня небольшой подарок в виде, пускай малость непривычной для нолдо, но удобной и чистой одежды? И... — сомневаясь, он отступил назад на полшага, — расскажи мне больше о... матери.
О себе рассказывать нет смысла, во всяком случае сейчас — точно нет; если Канафинвэ не ослеп от жизни в Белерианде, он всё увидит и поймёт сам, без его, старшего, подсказок. Открываться он также не открывается, напротив отгораживается от внешнего мира после ухода Майрона и уходит в глухой блок: своего рода недоверие и нежелание делиться сокровенным с тем, кого разучился понимать за время нахождения в Ангбанде.
[AVA]https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/736x/03/34/68/033468cd61783a9c2dead96d90bd1c90.jpg[/AVA]
Отредактировано Майтимо (16-01-2016 20:52:10)
Макалаурэ наблюдал за реакцией брата. Смотрел на него привычно снизу вверх и отмечал все изменения в выражении лица. Но если большая часть рассказа на брата особенно сильно не подействовала, то вот слова о матери... На секунду Кано встревожился, видя происходящие с Нельо перемены, подумал, а не зря ли он вообще сказал о приходе Нерданель в лагерь. Но потом решил, что не зря, это надо было сказать, ибо для них, для феанариони, это пожалуй самое важное событие из всех перечисленных, важнее даже прихода остальных родичей. Ибо мама... Хотелось успокоить старшего, сказать, что с ней всё в порядке, насколько это вообще возможно при нахождении в можно сказать военном лагере. Но словами это не было произнесено, скорее тоном, выражением лица при ответе, словами этого самого ответа.
- Мы её дети, а отец - её муж. Она пришла к нам, за нами. Аман может и лучше для неё, безопаснее. Но это со стороны если смотреть, а ей самой, как мне показалось, лучше всего с нами.
Да, если думать логически, в Амане матери было бы и впрямь лучше, спокойнее и безопаснее, чем в Белерианде. Но это если думать логически. А какая же мать будет думать логически, когда её материнское сердце подсказывает ей совершенно иное, толкает на безумства ради детей, ради семьи. Кано тогда, сразу после её прихода, пытался поставить себя на её место, чтобы понять, разобраться. И убедился, что если бы перед ним стоял подобный выбор - поступил бы точно также.
- Не за что. - Менестрель чуть улыбнулся. - Странно бы было, если бы мне не удалось найти слов, чтобы говорить с тобой. И раз уж волей судьбы мне было суждено сюда попасть и говорить с тобой, то почему же надо молчать. - Пожалуй в начале только он молчал. Но не по причине того, что слов найти не мог, а потому, что не знал, захочет ли брат вообще начинать разговор или нет. Так что... Ну а говорить что-то вроде "пока есть возможность, привыкай и вспоминай" посчитал не лучшей идеей, ибо либо это прозвучало бы как некая насмешка, либо как еапоминание. Ибо Ангбанд не то место, где стоит ждать встреч с семьёй. И всё ещё к своему глубокому сожалению и стыду Кано не мог сказать, что они с братьями всё-таки вытащат старшего из северной крепости. Да к тому же ещё и сам он сейчас не был уверен, что пребывание его самого здесь не затянется надолго. Но всё равно, пока это возможно, он был готов сколько угодно говорить с братом и отвечать на его вопросы. Потому, что несмотря ни на что старший захотел с ним говорить.
Вопрос о том, голоден ли он, заставил Кано растеряться. С одной стороны сама ситуация продолжала быть несколько странной и непривычной для понимания, с другой кто знает, вдруг экстремальные полёты в когтях вскорости продолжатся, ну а с третьей стороны даже хвалёная эльфийская выносливость имеет свои пределы, и злоупотреблять ею не стоит. По крайней мере пока есть возможность не делать этого. Так что в ответ Макалаурэ всё-таки кивнул. А вот дальше решил внести некоторые коррективы в предложение Майтимо.
- На самом деле будет лучше, если ты одолжишь мне какой-нибудь прочный гребень, чтобы вот это дело, - Он чуть приподнял нижнюю часть волос. - Разобрать можно было. А то ещё неделька, и точно резать придётся, либо их облюбуют какие-нибудь пацчки или птички как идеальное место для гнезда. - А учитывая излюбленный майа способ транспортировки пленников, угроза отрезания в случае какого-либо итога сего приключения была вполне реальна, ибо разобрать и распутать их может быть не реально. А идти на подобные меры Кано понятное дело совершенно не хотелось.
На просьбу брата менестрель кивнул и принялся рассказывать.
- Она пришла к нам в конце этого лета. На границе лагеря встретилась с Курво, он же её и провёл в лагерь. Нечем правда нам было её порадовать, правда все вести она выдержала можно сказать стоически. Мы же растерялись. Не ожидали увидеть её спустя столько лет здесь. Освоилась она у нас быстро, и похоже на то, что окончательно взяла на себя руководство лазаретом. Насколько знаю, лагерь она не покидает, а если и выходит за пределы, то недалеко. И странно, Нельо, она вроде бы не изменилась, а вроде и изменилась. Неуловимо так. Впрочем, неудивительно.
Менестрель сам блоков не снимал. Ещё не хватало в Ангбанде открываться, тут и без Майрона с его "воспоминаниями" желающих вломиться хватит наверняка. Так что нечего судьбу искушать. Да ещё и Музыка.... Так что даже если бы брат захотел и мысленного общения тоже, вряд ли бы что получилось. Но и Майтимо закрылся, Кано это чувствовал, но и это пока приписывал ко всему остальному, да и неужто Нельо глупее его, и стал бы в Ангбанде сидеть без аванирэ. Да нет конечно.
Но всё-таки что-то было не так, и сильно не так. Странным казалось и происходязее, и его смысл. И успокоиться менестрелю это не давало. Он внимательно всматривался в брата, вслушивался в слова. Спросить напрямик, так не ответит наверное. И не потому скорее всего что не захочет, не сможет, не дадут. Поэтому Кано и продолжал для себя игру в отгадывание с опорой на мелкие незначительные детали. И только взглядом, точнее даже тенью взгляда, на миг проскользнувшей в глазах, дал старшему понять, что пытается разобраться, понять, уловить.
Мы бы искали покоя,
Но нам не дано найти.
Проклятье наше такое –
С Клятвою в бой идти.
Лучше-то может и лучше, но сколько помнил Майтимо, их матушка никогда не шла против Валар - не покинула Тирион во время изгнания Феанаро, когда все его сыновья и нолдоран отправились за ним в Форменос, не пожелала покидать Валинор, когда отгремели страшные слова Клятвы. Что же побудило её забыть о своих прошлых решениях, отправиться в неизвестные земли, переступить через верность Валар?
Майтимо не нравилось известие о матери, настолько же не нравилось, насколько он был против жечь корабли по приплытии, но, как и в прошлый раз, молчал и молча слушал рассказ. Просьбу брата он выполнил, не перебивая и не произнеся ни слова, отлучился на полминуты, чтобы затем принести Кано годный крепкий гребень и, как и до сего момента, устроиться напротив.
- Помочь?
На севере то и дело свирепствовал неистовый холодный ветер, то и дело менял он своё направление и поднимал в воздух всё, что полегче да поудобнее для игры стихии - путал волосы, колыхал штандарты, заставлял заслонять глаза от колючих воздушных крыл. Майтимо ли не знать, каково это - расчесать длинные, изрядно отросшие за время пребывания в Ангбанде, волосы, чтобы привести их в какой-то, пускай и относительный, порядок.
А что дальше, а дальше...
- Никто не остался прежним, - соглашаясь, - и никогда уже не будет таким, как раньше. Расскажи мне, чего вы добились за годы пребывания в Белерианде? Покорили ли уже землю, занятую ещё нашим отцом? Выстроили укрепления повдоль Хитлума? Возвели что-то, помимо того, что довелось видеть ещё мне? Используете ли богатство того края для улучшения собственных условий?
В отличие от Канафинвэ, старший ни во что не играл и отгадывать не пытался, прятаться, к слову, тоже - вон, стоит спокойно, нисколько не заботясь, что, сползший на одно плечо плащ, открыл взору Песнопевца форму, такую же, как у прочих Лордов Севера. Тёмная ткань с намётами и отличительными символами плотно облегала тело, резко контрастируя с цветом излюбленного Майтимо плаща, точно вопияла о принадлежности старшего феаноринга - без игр и пряток. И без слов - тоже. Рано или поздно Макалаурэ узнал бы об этом, здесь или в Хитлуме, от самого Нэльяфинвэ или с вестником с Севера, и пускай лучше знает сейчас, видя воочию, чем услышит от третьего лица. Так хоть поверит, удостоверившись, а если нет, если решит, что с ним вновь играют, то со временем придётся уверовать.
Подходить близко Нэльо не спешил, ждал разрешения. Всё-таки времени минуло слишком много и кто знает, насколько за последние годы изменился его старший-младший брат.
[AVA]https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/736x/03/34/68/033468cd61783a9c2dead96d90bd1c90.jpg[/AVA]
Отредактировано Майтимо (16-01-2016 20:52:34)
- Спасибо - Макалаурэ коротко кивнул и взял гребень. На предложение брата мотнул головой. - Сам сначала попробую.
Да, работа предстояла не из простых, но если не торопиться и аккуратно разбирать по тонким прядкам, то не всё так страшно. Перекинув волосы вперёд, менестрель приступил к их разбору и расчёсыванию. Занятие было привычным и внимания почти не требовало, так что можно было дальше продолжать разговор, не отвлекаясь.
- Оба лагеря укреплены, но крепостями не являются. В связи с тем, что Первому Дому пришлось оставить своё первое место расположения, укрепления возвели с нуля. В конце лета на наш лагерь напали орки и сумели пробраться на территорию. После чего было принято решение о дополнительном укреплении стены. При помощи палантиров и разведчиков мы исследуем земли к югу и юго-востоку от Митрима. Можно сказать, выбираем место для постройки крепостей. Но пока не уходим, ибо оставлять родичей было бы неправильно. Да и... - Тут Кано запнулся, явно подбирая слова. - Не мог я увести народ куда-то дальше от Севера, зная, что ты здесь. К тому же занимать земли Белерианда без хоть какого-то согласования с синдар мы также не можем, ибо воевать с ними нам не нужно. Последнее время взаимоотношения с ними становятся всё плотнее, хотя положение с Дориатом пока до конца так и не выяснено. Что касается провизии в лагере всё обстоит хорошо. Активного земледелия мы не ведём, меняем всё нужное у синдар на пойманную охотниками живность. На полезные ископаемые край этот оказался богат, их разработка постепенно ведётся, благо пока солнце пока на нашей стороне. Хотя последнее время снова активизировались. В общем, можно сказать, на землях Хитлума нолдор закрепились и основались, разведка прочих земель активно ведётся. Оба лагеря готовы как к отражению атаки с Севера, так и к продвижению а глубь страны, но самим атаковать Ангбанд нереально. По крайней мере пока между Домами нет единства. Ну а после произошедших событий, как мне кажется, наступит оно ещё не скоро, если вообще наступит.
Рассказ подошёл к концу, с ним же вместе была завершена работа по разбиранию волос, и теперь Кано просто их расчёсывал, стараясь уложить так, чтобы без обруча на глаза не падали. Потом вернул гребень Майтимо. И тут только заметил, что скрывал под собой широкий алый плащ. А понять, что значит подобное одеяние и почему оно было до того укрыто под плащом, было не трудно.
Вот пожалуй сейчас части головоломки стали складываться в одно целое. Все непонятности и странности начали окончательно проясняится. Кано внимательно посмотрел в лицо брату. Во взгляде теперь было удивление, перемешанное с растерянностью, непониманием и какой-то тревогой, причём тревогой за старшего.
- Почему? - Помедлил немного, прежде чем задать следующий вопрос, но задал. - Это из-за нас? Или тебя вынудили?
Вариантов в голове у него на самом деле было куда как больше, но озвучивать их все было бы излишне, да и долго. Это же были самые пожалуй первые и главные, и логичные на взгляд Макалаурэ. Но всё равно отказываться от надежды на то, что он сейчас ошибается, либо это очередная "игра" с ним тёмных майар, желавших заставить его поверить в то, во что вне стен Ангбанда, без этой встречи он бы ни за что не поверил. А ещё... Ещё ему хотелось верить, что не всё ещё потеряно, что это можно как-то изменить, что Майтимо не станет окончательно одним из тёмных, что однажды не придётся вставать в бою и против него. А ещё... Ещё почему-то вдруг снова вспомнилось Проклятие, и от этого стало почти что страшно. Неужели и сейчас оно? Наверное.
Мы бы искали покоя,
Но нам не дано найти.
Проклятье наше такое –
С Клятвою в бой идти.
- Прости, Кано, я не ослышался, ты... ты отказал Посольству, чтобы сохранить народ и не хочешь этот самый народ увести в более выгодные земли лишь потому, что я - в Ангбанде? - ухмыльнувшись, старший смотрел на Канафинвэ сверху вниз и откровенно не верил его словам. Конечно, он слышал иную версию - не зря же Артано притащил за шиворот Песнопевца в крепость и почти натурально кинул его к ногам старшего.
Впрочем, колкий взгляд очень скоро сменился пренебрежительным, но он уже был адресован не Кано, а тем, о ком брат упомянул - местным эльдар, считающих, что Белерианд якобы их.
- Где нолдор и где синдар? - можно было решить, что Майтимо шутит, однако ни о каких шутках речи не шло - он действительно не понимал, каким образом, пригрозив ли, настоятельно ли советуя, здешние квенди могли остановить приплывших из Амана. К тому же, если пойдёт не только Первый Дом, но и те, кому в Хитлуме тесно - Второй и Третий Дома.
- У вас карты Белерианда есть, Канафинвэ? Если нет, лучше бы у синдар не провизию выменивали, а сведения о Белерианде.
Говорить больше старший не стал, посчитав лишним: если Первый Дом и дальше собирается околачиваться в Хитлуме и делить его с сородичами, то рано или поздно гордость и вспыльчивый нрав феанорингов сыграют с нолдор злую шутку. И тогда всё может кончиться куда как плачевнее, нежели недовольство синдар.
Взяв из рук брата гребень, Нэльо посмотрел в ответ с непониманием, изогнул брови, скривил губы в усмешке, словно бы говоря тем самым, что вопросы не вполне корректны - теперь. Хотя и не лишены основания. Отвечать он не спешил; выпрямился, поправил плащ, чтобы чёрная ангбандская форма не смущала младшего, отложил гребень на край стола и там, у столешницы, замер, опираясь ладонью в деревянную поверхность.
- Что тебя так удивляет, Канафинвэ? Ты точно каукарэльда увидел.
Интересно, а лорды Первого Дома считали, что он тут в тюремных камерах сидит, что ли? А будь оно так - им стало бы спокойнее?
- Меня никто не принуждал, Кано. Раз уж ты спросил... - и выставив свободную руку ладонью вперёд, призывая не перебивать, продолжил: - Дай мне рассказать тебе одну недлинную, совершенно неинтересную и глупую со стороны историю. В светлой благословенной земле жил народ, но вот случилось так, что король их, преградив путь грабителю, погиб - знакомое начало, Макалаурэ? Вместо того, чтобы оплакивать короля, дети его и внуки вооружились мечами, подпоясались и ринулись за море, в степи, где теряется след обидчика. Многое вставало на их пути - от богов до бытовых невзгод, но они, подхлёстываемые ненавистью и страшной Клятвой, шли вперёд, шли и шли, шли и шли. И гибли - от меча врагов, холода, душевных болезней или в пыточных камерах тёмной крепости недруга. Не понимаешь, Канафинвэ? Это то, на что обрёк наш народ сначала отец, а затем и мы с тобой. Ты хочешь жить... так? Я - нет.
Больше он не говорил, давая брату самому подумать и, возможно, понять к чему клонит старший.
[AVA]https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/736x/03/34/68/033468cd61783a9c2dead96d90bd1c90.jpg[/AVA]
Отредактировано Майтимо (16-01-2016 20:52:53)
- Да, это одна из причин. - Кивнул Макалаурэ. Одна из... Их несколько, и каждый в лагере пожалуй может выбрать себе главную по вкусу. Лично для Кано самой серьёзной не было в принципе, все были важны, и все держали. Последние годы вот приход родичей прибавился. Всё слишком непросто и не объяснить в нескольких словах. Если по-хорошему, то каждую причину нужно разбирать отдельно и тщательно, чтобы понять.
Вот кстати ещё одна важная. Местные эльфы, которых просто так не "подвинуть" с занятых земель, и просто так в их земли не пройти глубоко. И так пока ешё слишком многие считают нолдор захватчиками и нежеланными пришлецами. Нельзя усугублять ситуацию. Опасно.
- Синдар, нандор, лаиквенди, авари. В землях Белерианда живёт много народов. А синдар живут не только в Дориате. У Митрима тоже, и в других землях. А карты у нас есть, и сведения тоже.
Менестрель понимал, к чему клонит старший, и знал, что рано или поздно, но им всё-таки нужно будет отойти в глубь страны. И лучше бы рано, иначе может стать действительно слишком поздно.
А Майтимо похоже не совсем понял и его взгляд и его реакцию. Будто подобный исход был также предсказуем, вероятен и логичен, как и плен, как даже убийство старшего после отказа Первого Дома принимать выдвинутые Мелькором условия. Но предположить такое никто не мог, даже самые пессимистично настроенные.
- Но... - Начал Кано, но повинуясь знаку старшего, замолк, так и не продолжив фразы. Слушал. Слушал и молчал, сдерживая себя, чтобы не перебить, не возразить. И с каждым словом понимал всё больше, что всё сказанное - правда, но всё равно правда какая-то однобокая. Как же то, что если бы народ не пошёл мстить, враг так и остался бы не наказанным, а деяние его не отмщённым? Да, они словно несмышдённые дети сделали на своём пути много ошибок, и сделают ещё больше, да в их поступках светлого и правильного не больше, чем в деяниях Мелькора. Да их путь ведёт во тьму, к гибели, и победить в этой войне они не сумеют. Но... Назад им пути нет и не было почти никогда. И к чему вся эта история, если изменить ничего уже нельзя, ибо нолдор настроены идти до конца, до последнего. И ещё... Слышать всё это от Майтимо, слышать от него всё это здесь, в Ангбанде, при том не в темнице и не в пыточном подвале, вот так... Тут и не так на брата посмотреть можно... Заговорить Макалаурэ смог не сразу.
- Нельо, но... - Менестрель не сразу справился с голосом и мыслями. - Но почему? Выходит, ты отказался и от мести, и от обещания умирающему, и от повторенной Клятвы? Да, возможно отец допустил ошибку, начав эту войну. Но мы уже не можем её закончить вот так ничем. Нам остаётся идти до конца - либо погибнуть, либо выиграть. Первое правда вероятнее, но... Лавину уже не остановить, и эту войну тоже. - На некоторое время повисла пауза. Макалаурэ не сводил с брата взгляда. - И выходит, - Ое вновь запнулся, не сразу решившись договорить фразу. - Выходит, что ты теперь на этой стороне? И воевать нам придётся и против тебя тоже? - Он хорошо понимал, что войне суждено продолжиться. Потому суждено, что зашло всё слишком далеко. Слишком много совершено непоправимого слишком многое уже осталось позади, и от слишком многого уже не отказаться. И сейчас, уже понимая и зная, что может услышать в ответ, Макалаурэ пытался, отчаянно пытался добиться совсем иного ответа. Потому, что одно дело знать, что брат находится в плену у врага и готовиться к войне, ожидая её едва ли не как избавление. И совсем другое - знать, что брат на стороне врага. Средние без колебаний бы записали старшего в предатели рода и не сомневались бы. Но вот Кано... А Кано не мог. Он не мог даже винить Нельо в том, что тот теперь принял сторону и точку зрения тёмных. Он бы скорее обвинил этих самых тёмных, сумевших настолько задурить Майтимо голову, несдержанность и порывистость отца, с которых собственно и началась вся эта война, валар, которым важнее было Древа возродить, а не поймать и наказать собрата-отступника, что собственно и распалило гнев отца, себя в конце концов за то, что из-за него по большей части с братом всё и случилось, из-за его предательства, ибо согласись он тогда, и... Кано вздрогнул и наконец отвёл взгляд в сторону.
Мы бы искали покоя,
Но нам не дано найти.
Проклятье наше такое –
С Клятвою в бой идти.
Майтимо слушал спокойно и не перебивал, слова, когда-то и ему кажущиеся верными, теперь вызывали в сознании стену льда и тьмы - непонимание, отторжение, непринятие. Но эмоции те не подобны взрыву вулкана, как если бы на месте старшего оказался Морифинвэ, не сходны они и шуму прибоя, как волнения в голосах близнецов, что говорят одновременно - они тихие, эти эмоции, будто закрывшись мысленно, Нэльо закрывался и отгораживался полностью, не давая колыхать словам Песнопевца ни одну из струн души. Перводомовское пламя спало в нём до поры до времени, находясь под контролем; нет разницы между каменной скульптурой и той фигурой, что сейчас подле Второго.
- Клятва, обещания, война... - начал старший спокойным, тихом тоном, - нет, Кано, Клятва никуда не делать, она здесь, со мной, как и со всеми вами, но ты не прав. Ничем - это умереть всем Первым Домом, обломав копья и мечи о стены Ангбанда, вот это - ничем. Мудрый король, Канафинвэ Феанарион, это не тот, который не отходит от своих слов и во что бы то ни стало идёт вперёд, а тот, который заботится о своём народе. Ты спросил их, чего хотят они? Чего хотят нолдор - верные Первого Дома, родственники, перешедшие Льды? Войны? Смерти? Страдать и посыпать голову пеплом, оплакивая ушедших? Это по-твоему их будущее, которое ты им уготовил? - стального цвета глаза опасно полыхнули ледяным пламенем, старший начинал заводиться, но злость та исходила не из ситуации и её осознания, а из слепоты собеседника, который не отличал чёрное от белого.
- Наш отец, посмотри правде в глаза, брат мой, действуя, не думал ни о ком - ни о народе, который шёл за ним, ни о братьях, которых он предал, ни о собственной семье - это поведение ты берёшь за основу, принимая бразды правления?
Сторона...
Если бы их было только две, стороны этих, и если бы можно было так однозначно ответить, что будет после - война? Майтимо с некоторым сожалением посмотрел на брата, не потому что его мучила совесть или он жалел оказаться "на этой стороне", а что нолдор не понимают простой истины, как дети бросаясь на полюбившуюся игрушку и как дети же, не понимая чем им грозит игра с огнём.
- О чём ты, Кано? - нет, всё-таки не удержится, ну нет же, как тут удержаться: - Вы регента сберечь от майа не можете, о какой войне ты вообще говоришь?
[AVA]https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/736x/03/34/68/033468cd61783a9c2dead96d90bd1c90.jpg[/AVA]
Отредактировано Майтимо (16-01-2016 20:53:16)
А кано наблюдал. Неотрывно наблюдал за старшим, с каждым мигом всё сильнее и отчётливее убеждаясь в том, что Майтимо сильно изменился за эти годы. Изменился пожалуй так, что перемены, произошедшие со всеми остальными братьями вместе взятыми кажутся теперь совсем уж незначительными и мелкими. А ещё он отгораживался. Возводил стену между собой и менестрелем, пряча за ней всё, что мог и считал нужным спрятать. И это пугало. Ладно бы причиной тому стало произошедшее, то предательство, будь оно неладно, Макалаурэ бы это понял. Но ведь уже абсолютно точно понятно, что не в этом причина. Но тогда в чём? Подобного ведь никогда не случалось раньше... Захотелось подойти, взять за руку, вглядеться в глаза, спросить в чём дело, что случилось, попросить прекратить... Как поступил бы он раньше, в Амане, случись что-то подобное. Но менестрель пока удержался от действий, решив подождать чуть, чтобы понять, не сделает он этим только хуже.
Менестрель чувствовал, что брат начинает злиться, видел это по его глазам. Но.. Но не ответить тоже не мог. Потому, что ситуация требовала ответа, да и старший наверное его ждал. "Ну не злись же, не злись... Всё равно ведь ничего злостью этой не изменишь, ни прошлого, ни настоящего." Но мысли так и остались мыслями. Только взгляд изменился, став словно бы отражением этой невысказанной просьбы, да ещё сильнее захотелось подойти к брату. Помедлив немного, Макалаурэ ответил.
- Наш отец поддался гневу и силе своего внутреннего пламени, желанию отомстить и ненависти. И не один он тогда забыл о голосе разума и обо всём прочем. Не поддержи его остальные, он бы ушёл один. Вспомни, ведь были же те, кто остался в Амане, и их было достаточно. Нельзя винить нашего отца во всём, как нельзя забывать о его ошибках и о том, что мы виновны ровно также как и он. Я не беру за основу правления его позицию, но и совсем забыть о ней не могу.
А вот прямого ответа на так непросто давшийся вопрос не последовало. Вместо этого Майтимо спросил сам. А не ответить он не мог, да и не захотел.
- Нолдор умеют учиться на своих ошибках. И эта тоже будет учтена. - Хоть и не знал, что там сейчас, в эти дни, происходит в лагерях, но был уверен, что братья предприняли меры, и больше никто на подобное не попадётся, а сами братья будут ещё осторожнее и предусмотрительнее. По крайней мере хотелось бы верить. Вот только не давало покоя то, что брат не ответил прямо, а сам задал вопрос. То ли не хочет отвечать, то ли нельзя ему, то ли ещё чего. Настаивать Кано не стал. Пусть сам решает, сказать-таки или промолчать. Ну а даже если не скажет, то возможно получится догадаться.
Мы бы искали покоя,
Но нам не дано найти.
Проклятье наше такое –
С Клятвою в бой идти.
Пребывая в Ангбанде, Майтимо не разучился "слушать" и слышать то, что произнесено не было, но чувствуется кожей, самой сутью эльда, он улавливает эмоции во взгляде и на лице брата, читает, но не отвечает на них, оставаясь стоять где стоит. Ни позой, ни жестами он вновь не выдаёт себя, не позволяет коснуться и подобраться к своим мыслям ближе.
- Ты сам себе противоречишь, - вот это вот "нет пути назад" и "я не действую, как отец" - очень сильно спорят друг с другом, как если бы Канафинвэ утверждал, что он милосерден, при этом медленно сдирая кожу с какого-нибудь мориквенди. - Говоришь и словно не понимаешь, о чём.
У братьев имелись разные представления о правильности дальнейших действий, а уж о том, что лучше для нолдор можно начинать спорить от сего момента и покуда хватит сил. Кстати, о силах - необходимо поискать целителя, чтобы подлатать Второго, а то смотреть на него больно, сидит и делает вид, будто ничего не случилось. Если бы он ещё и цвет лица менять умел, старший, возможно бы и поверил, а так...
Так оставалось ещё кое-что, и прежде чем прервать разговор, Нэльо задумывается на мгновение и спрашивает:
- Куруфинвэ... - словно вспомнив невзначай. - Куруфинвэ, наверное, тяжелее прочих? Как он? Так ли они дружны с Тьелькормо, как прежде? Не ушёл ли Морифинвэ совсем от вас, не закрылся ли? Не перестал ли быть одним из семерых? А что же близнецы?
Амбаруссар, да... именно о них были первые мысли старшего, когда угораздило попасть в плен, именно за них он переживал сильнее прочих, сильнее даже, чем за Макалаурэ, на которого по долгу старшинства упали все заботы.
- Ты не обязан прислушиваться к моим словам, но их - сбереги, - сощурившись и подавшись вперёд, старший опасно посмотрел на Песнопевца. - Ответственность за них - на тебе.
Выпрямляясь, феаноринг отчётливо понимает, что ни о какой обиде за предательство не думает, как не может помыслить о том, чтобы вновь вести нолдор за собой, будто, даже пойди они за ним снова, он уже не справится с ношей. А потому тщетно надеется видеть перед собой достойного претендента на замену.
[AVA]https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/736x/03/34/68/033468cd61783a9c2dead96d90bd1c90.jpg[/AVA]
Отличался ли этот день от остальной вереницы дней, сменяющих ночь и обратно - по кругу? Возможно, да, но возможно и нет. В целом, все было обычно и буднично: Ангбанд пел, шептал ему все новые и новые истории, которых скопилось за триста лет его отсутствия достаточно, чтобы отвлекать своими смыслами Валу от раздумий, в которые он имел особенность погружаться даже во время оживленного разговора. Но крепость была идеальным собеседником - ее монологи звучали размеренно, фоном - не отвлекая ни от одной важной ноты - более важной, чем очередная будничная история. И сегодня такая нота звучала в канве мелодии Твердыни. И естественно айну ее слышал. Он вычленил ее почти мгновенно - задолго до того, как она начала так остро звенеть, пульсируя переливами оттенков звука.
В последнее время Мелькор часто сидел в абсолютном одиночестве в громаде тронного зала. Он смотрел невидящими глазами в пустоту, словно бы лишь фана его находилась на обсидиановом троне, а феа покинуло стены и унеслась куда-то далеко, за ледяные горы. Но он всем естеством присутствовал в Ангбанде - лишь думы и куски воспоминаний схлестывались над его головой, когда он погружался в них целиком и надолго.
Так должно было бы случиться и сейчас, но не случилось - звенящая нота, маяча, вывела айну из состояние созерцания внутреннего и пустые глаза медленно начали приобретать осмысленное выражение. Мелькор вытянул руку вперед, большим и указательным пальцем в белоснежной перчатке будто бы схватил в воздухе трепыхающуюся виновницу его оживления и с прищуром посмотрел на нее - колко, кривя красивые тонкие губы. Затем, изящным движением словно уложив ноту на ладонь, Первый сжал ее в кулак и медленно поднялся с трона - тонким черным шпилем. Выражение лица его было непроницаемым и лишь те самые уголки губ шли в рассинхрон - айну едва заметно усмехался.
Жидкий деготь струился шлейфом за Владыкой Севера, пока он словно плыл по Ангбанду, бесшумно идя по ледяному камню пола босыми ступнями. Вечный спутник его - стерильное Ничто - ползло вместе с ним, расчищая дорогу - ни единая душа не попалась Мелькору, пока он шел загзагами коридоров и серпантином межъярусных лестниц - лишь вибрировала, пойманная в кулак пресловутая нота и Вала крепче сжал тонкие пальцы - стальной хваткой.
Искомая дверь показалась из-за поворота - темно-красное дерево, красиво выкованные железные пластины - украшения. Но главное - голоса. Созвучие голоса и ноты Мятежный уловил сразу, а как только уловил, то прищурился и без единого элемента сомнений вошел внутрь без стука - разбив собой дуэт из двух звучаний - созвучного и диссонансного. Взребезги.
- Нэльо, мне бы хотелось кое-что обсудить с тобой - ты занят?, - дверь открывалась на себя и Первому пришлось, прежде чем обернуться, закрыть ее спиной к находившимся в комнате.
Конечно Вала знал, что нолдо занят, но не спросить не мог - реакция была неотъемлемой частью их общения и зачастую именно реакции говорили много больше слов. Поэтому Вала спросил, но спросив, обернулся и обвел обе фигуры серыми глазами.
Вот он стоял перед ними - иллюзорно хрупкая невысокая фигура в черном бесформенном балахоне, обвившем его босые ноги волнами черного мазута, распущенные густые жемчужные волосы, струящиеся в контраст черноте одеяния по слегка покатым угловатым плечам, выглядывающие из бездонных рукавов, ткань которых спадала до пола, тонкие запястья с длинными пальцами, закованными навечно в белый атлас перчаток, но главное лицо - красивое, бледное - вне времени - с большими глазами цвета ртути, смотрящими внимательно и открыто на обоих братьев - будто вбирая их фигуры своим взглядом - всасывая. А потом взор перетек на черноволосого - молча, все так же не шевелясь и стоя у закрытой двери.
- Здравствуй, Макалаурэ.
Голос айну был не менее прекрасен, чем его лицо - он переливом пролился в его губ - спокойствием и практически гармонией. И только сейчас Мелькор позволил себе разжать тот самый кулак, протягивая запястье в сторону Майтимо - приветствием и аккордом тепла.
«История древнего мира
На каждом моем отпечатке,
И вечно идущим пунктиром -
Бессмертье в стерильных перчатках.»
***
- Я не вижу в своих словах противоречия. - Кано качнул головой. Утверждать, что этого самого противоречия нет вовсе, он не собирался. Потому, что чувствовал, их с братом видения ситуации сильно сейчас отличаются. Поэтому если для него ничего такого в словах не было, то для старшего было. И доказывать что-то попросту бесполезно, наверняка ведь оба при своих мнениях останутся.
Внезапно Майтимо сменил тему. Очень резко сменил. Что без сомнения пошло на пользу разговору.
- Некогда Курво. Он весь погружён в строительство. Его редко видно просто так. Но насколько я понимаю, онжержится лучше многих. С Турко они дружны по-прежнему, разве что у них очень мало времени теперь на совместное его проведение. Морьо с нами и за нас. Порой его помощь просто бесценна. Близнецы словно бы окончательно выросли. Стали серьёзнее, ответственнее. Теперь им действительно можно доверять серьёзные дела и не ждать, что что-нибудь отчебучат. Хотя... Порой без их вечных шуточек и каверз становится скучно и грустно. Не хватает этого сильно. И собираемся мы все вместе только ради обсуждения каких-либо вопросов. Отчасти конечно понятно, что не до посиделок семейных сейчас, но всё-таки...
А на последние слова Майтимо менестрель серьёзно кивнул.
- Понял. Постараюсь. - "Почти как тогда..." - Мелькнула мимолётная мысль, отдавшаяся горечью и тоской в душе. Давать конкретных обещаний он не стал. Ни к чему это, неправильно. Да и сказать ещё что-то тоже не успел. Разговор был прерван.
Эту Музыку Кано не перепутал бы наверное ни с какой иной. Никогда. Он слишком хорошо запомнил её ещё по Аману, точнее ту, какой она была там. Но и эта... слишком характерная и узнаваемая. И ещё до того, как обладатель этой Музыки заговорил, менестрель понял, кто он и сразу же напрягся, словно забыв про вполне мирный разговор с братом и про свои наблюдения за ним. Какой уж тут разговор... И в добавление ко всем эмоциям и мыслям, взметнувшимся в душе при первых словах Мелькора, колючей, когтистой лапкой царапнула, напоминая о себе Клятва. Враг был близко, очень близко. Но пока она только напоминала, намекала... Но логика подсказывала, что атаковать сейчас - дело гиблое и обречённое на провал. Но и сидеть также спокойно, как сидел до того, он тоже не мог. Надо действовать. Вспомнился Форменос и то, как отец гонял их, заставляя быстро оценивать ситуацию и действовать. Так... Первое - вооружиться. Оставаться безоружным опасно. Второе - прикрыть брата, который подвергся сильной обработке Севера, и вряд ли пойдёт против Мелькора, пожелай тот хоть его атаковать, хоть даже Кано убить прямо здесь. Ни себя не защитит, ни менестреля. Так что...
Кано достаточно наблюдал за братом, чтобы оценить и расстояние, и позу, и клинок. Достаточно же оценил и планировку в комнате. Три шага, выхватить меч, повернуться к брату спиной, к Врагу лицом, вскинуть меч. Недолго. Он бы и сомневаться не стал, если бы не... Если бы не то, что по-хорошему каждое движение боль приносит, а тут... Но не сделать этого он тоже не мог. Потому, что как ни крути, а это Враг, а он - сын Феанаро. И пусть малое, но сделать он всё равно должен. И не важно, что больно, главное, что сидеть не останется, не покажет своей слабости.
Короткая заминка. На первое, самое тяжёлое и болезненное движение - рывок из кресла. Рывок. Сцепить зубы, наплевать на головокружение. Смог. Теперь дойти до брата. "Дойти, а не доползти, Кано! И желательно быстро!" - Одёрнул-подхлестнул себя Макалаурэ, со всей возможной для себя сейчас скоростью преодолевая расстояние до старшего. На последнем шаге схватить рукоять меча и дёрнуть на себя... Отступить... Больно... Плевать... Нужно сделать...
Мы бы искали покоя,
Но нам не дано найти.
Проклятье наше такое –
С Клятвою в бой идти.
Совместный пост с Макалаурэ, всё время сцены - минута в среднем.
Отвечать Майтимо уже не успевает.
Вот чего не ожидал старший, так это появления Валы. Он бы не удивился даже войди сейчас в комнату орки в обнимку и с бутылкой горячительного, но не...
Впрочем, именно это "но не" и стало причиной промедления - Нэльо упустил целых два с половиной шага, сделанных Макалаурэ, а когда всё же обернулся к брату, то хватать пришлось на подлёте. За ту самую руку, которая тянулась к ножнам в надежде выхватить меч и, по всей видимости, дальше кинуться на вошедшего.
"Идиот!" - взметнулась яростная мысль.
Он всё-таки успел. Успел дойти. Успел схватить рукоять клинка, А вот большего - уже не успел. Брат обернулся. И перехватил его за руку. Рывок был резким, но равновесие удержать он всё-таки умудрился. Резко вскинул взгляд на старшего и, собрав остатки сил, попытался вырваться из захвата.
Вырваться - это громко сказано, слишком громко для того, кто дерзнул выхватывать оружие против хозяина в его же доме. Эту же самую руку Майтимо дёргает вверх, чтобы заломить и взять непутёвого брата в захват, а там и вторую, свободную, руку - за спину. Старшего вот конкретно сейчас мало интересуют раны родственника, и что подобное, не самое ласковое обращение, возможно, доставляет куда больше неудобств, как если бы Песнопевец был полностью цел и здоров. Он злится - злится в этот раз по-настоящему и не скрывая, и именно эта злость - повод, чтобы, развернувшись лицом к тому, кто недавно вошёл в комнату, толкнуть Кано вперёд, не выпуская при этом из захвата.
- Ни в коем случае, Вала, - отвечая на вопрос, - разве что самую малость - воспитанием младших братьев, которые уже раскаиваются в своём поведении. Да, Макалаурэ?
Рывок не удался ни в коей мере. Старшему только удобнее стало его перехватить и завернуть руки за спину. Хорошо хоть по очереди, иначе было бы куда как больнее. Вдох. Воздух проходит с трудом, болезненно и медленно, а перед глазами всё плывёт и тускнеет. Нет, только не сейчас. Ещё чего не хватало. Выдох. Такой же медленный и трудный. И рывок Майтимо зв руки к полу. Резко, слишком резко. И единственная мысль - лишь бы не на колени. Перед Врагом - ни за что. Хвала папе, точнее его тренировкам - удалось не рухнуть на колени. На корточки. Выдохнуть. Тряхнуть головой и попытаться встать. Хотя бы просто встать. Но не так. Так он долго сейчас не усидит.
- Нет. - Выдохнул он в ответ брату сквозь сжатые зубы. Получилось слишком тихо, почти шёпот. Ладно. - Не расскаиваюсь. - Вновь выдох. - Нельо, пусти.
Королям нолдор кланяться не пристало, падать на колени - тоже. А Майтимо не король, он без стеснения наклоняется вперёд, когда брату приспичивает зачем-то сесть, и выпрямляется назад, когда тот пытается встать. К слову, встать Майтимо ему помогает, не выпуская его и становясь своеобразной опорой.
Если первая фраза - почти шипением была, то вторая - мягче, спокойнее.
- Смотри, Кано, это - твоя война, - под "этим" имеется в виду слабость феаноринга, который устоять-то перед Валой не может так, чтобы не шататься. - Я не могу тебя отпустить. Ты уже показал, что не способен вести себя прилично, находясь в гостях.
Отредактировано Майтимо (17-01-2016 09:35:41)
Мелькор смотрел на противостояние двух братьев молча и почти не шевелясь. Его не сдвинули с места ни резкие движения, ни дерзкие намерения. Только рука, покоившаяся на ручке двери, покинула опору и сокрылась в бездонных рукавах балахона. Его на несколько долгих мгновений возмутило поведение Макалаурэ и айну хотелось подойти, и взяв двумя пальцами Второго за шею, просто свернуть ему ее. Но вспышка бешенства быстро прошла, как только Вала оценил общее состояние Канафинвэ и увидел реакцию Майтимо на выпад брата. Внешне этот эмоциональный залп ознаменовался только лишь слегка дернувшимся скулами - в момент резкого прищура - и замерзшим в секунду взглядом, но в целом неподвижность осталась статична. А после - и последствия бешенства были стерты, оставляя заместо себя все то же светящееся всепониманием и спокойствием выражение лица и расползающееся по комнате флёром плотное присутствие Валы.
Мелькор не проигнорировал ответ на свой вопрос от Майтимо, но отозвался и произнес совсем не то, что планировал сказать. Эти слова сорвались в последнюю секунду и, скорее всего, были правильными:
- Отпусти его, Нэльо. Отпусти и усади. Он еле стоит.
Первый, сжав губы в тонкую нить - единственное выказывание своего недовольства - наконец пришел в движение и прошел мимо стоящих вплотную феанорингов в глубь комнаты, ближе к окну. Распахнуть бы его сейчас и... Но холод не лучший помощник при ознобе, а Кано знобило, и Мелькор, подойдя все же к стрельчатому окну, плавно развернулся к ним лицом, уложив руку на мрамор подоконника. Тонкие пальцы гулко - почти беззвучно из-за перчаток - постукивали по поверхности камня. Айну размышлял и зрачки его при этом перестали реагировать на свет. Затем Мелькор вынырнул из омута мыслей и посмотрел на Второго.
- Это очень глупо, менестрель. Ты смотришь и не видишь. Ты слеп. А всем слепым ненавистна тьма. Как всем глухим ненавистны звуки, которые они тщетно пытаются услышать.
Голос Валы был на удивление бесцветен и монотонен. На секунду могло бы показаться, что Намо в обличье Мятежника произнес эти слова, но никакого Мандоса здесь быть не могло - только он, Владыка Севера, тот, кого всякому есть за что осудить, не желая судить при этом самих себя.
- Я могу привести его в порядок в считанные минуты, если он попросит, Нэльо. Уйдет боль, уйдет слабость, уйдут страшные раны...на спине. Целитель будет возиться с ним не один день... Надо только попросить. - Мелькор продолжал барабанить пальцами по подоконнику, едва заметно изогнув сомкнутые губы в полумесяц улыбки. - Я более...гостеприимный хозяин, чем он - вежливый гость.
Это не было сказано с целью надменно поиздеваться или выказать свое пренебрежение - Вала предлагал лично вылечить того, кто хотел обнажить в его сторону меч - просто немыслимо.
Это был урок - урок для них обоих. Урок, который сам айну выучил, предложив помощь - врагу. Урок, который предлагался выучить Макалаурэ - принять помощь от врага.
Открывая насильно веки слепцам, дóлжно ожидать в свой адрес проклятия, но как только красота мира предстает перед ними - они шепчут молитвы.
«История древнего мира
На каждом моем отпечатке,
И вечно идущим пунктиром -
Бессмертье в стерильных перчатках.»
***
Принять вертикальное положение вышло вполне удачно, спасибо брату. А ещё оказалось, что хоть и без клинка в руке, но Кано почти полностью закрыл старшего, если конечно не обращать внимание на то, что макушкой он даже до кончика носа Майтимо не достаёт. Но всё-таки. А вот говорить в таком положении, не выпуская валу из поля зрения, было сложновато. Но избежать этого тоже было нельзя.
Нет уж, Нельо не прав. Но говорить ему о том менестрель не стал. Слишком различны сейчас стали их взгляды.
- Я помнится у тебя в гостях, не у него. - Короткий, почти незаметный кивок в сторону Мелькора. Скорее обозначение движения, чем полноценный жест. И ведь в самом деле до появления Мелькора в комнате ни на какие подобные поступки Кано был не настроен. А сейчас... Это было по его мнению необходимо сделать, и он попытался. Другое дело, что попытка оказалась неудачной. Но это уже что-то.
Размышления менестреля были прерваны вновь заговорившим валой. Пожалуй слова его были неожиданными. Из-за своего смысла в первую очередь. И как-то даже неясно, как на них реагировать. То ли удивляться нежданной доброте, то ли ещё больше насторожиться. Впрочем, вот теперь брат его отпустил, уже хорошо. Вновь оказавшись в кресле, Кано продолжил наблюдать, не предпринимая попыток к активным действиям. Сил на них больше нет, да и желание как-то поувяло, ибо какой смысл плодить неудачи.
На обращённые к нему слова Кано ответил лишь пожиманием плеч. Точнее опять лёгким движением, но теперь по вполне понятной причине. Пусть со стороны это всё и показалось глупым, но не доказывать же теперь тем, кто не поймёт, что попытаться было необходимо. И ведь всё могло бы получиться, если бы не его нынешнее состояние. Он бы успел. Ну да ладно. Хорошо хть вообще что-то удалось.
Следующими словами Мелькору удалось удивить менестреля. Сильно так удивить. Сильнее даже, чем пару минут назад. И словно бы и обращается-то не к нему, а к Майтимо. Но без всяких сомнений понятно, что именно ему в большей степени предназначены эти слова. И лёгкий укол в последней фразе, куда ж без этого, иначе бы намёк мог показаться слишком слабым.
Попросить? Так всё просто кажется. И одновременно нет, одновременно слишком сложно, чтобы не задуматься над этим всерьёз. Первым порывом было и вовсе гордо промолчать, будто и вовсе не услышал, не понял, и вообще говорят со старшим. Но такое поведение могло показаться попросту ребячеством, поведением щенка, рычащего на матёрого зверя. В данной ситуации это выглядело бы так. Но и обдегчённо принять условия и... попросить... Не значило бы это, что он покажет свою слабость опять же в данной ситуации...
Почему-то вспомнилось, как Финдекано и Турукано принесли в южный лагерь, и как перводомовские целители спасли их, хотя могли бы и отказаться, учитывая отсутствие мира между лагерями. И всё бы ничего, но тогда самих пострадавших никто не спрашивал, хотят ли они оказаться именно в лагере Первого Дома, да и им самим просить не пришлось. Можно ли это считать аналогией? Наверное всё-таки нет. Но... И тут вспомнились и последствия того происшествия. Ведь именно после них начали наводиться мосты. И вот это пожалуй тоже останавливало. Быть обязанным Мелькору, а значит и всему Северу? Знать, что когда-нибудь они этим могут воспользоваться в свою пользу, нанеся нолдор болезненный удар? Довериться вале, которому верить-то опасно? Переступить через нолдорские гордость и упрямство и попросить?
Макалаурэ размышлял довольно долго, стараясь, чтобы ни одно из его сомнений не отразилось ни на лице, ни в глазах. Ибо сейчас он внмательно следил за Мелькором, закономерно ожидая от него подвоха. Пока что не было заметно, что вала собирается что-то делать, что можно будет расценивать как угрозу для феанариони. Но это же вала... С ними редко можно что-то утверждать наверняка.
Короткий взгляд на брата, словно проверяя, что он об этом всём думает. Пара мгновений, и он снова перевёл взгляд на валу.
А в душе всё то же сомнение. Нелегко сделать выбор, очень нелегко. И молчание затягивается, почти переходя границы дозволенного правилами. Но вот менестрель всё-таки заговорил. Спокойно, уверенно, задвинув все сомнения поглубже, чтобы не мешали.
- Вала Мелькор, прошу тебя оказать мне помощь, исцелив эти повреждения. - Короткое мотание головой назад, на спину. Повернуться, так чтобы указать взглядом, он не рискнул.
Вот так. Ни имени, ни рода, ни принадлежности к народу, ни титула. Сейчас он просто эльф, и дело помощи касается только их двоих с Мелькором. И в случае чего ответный шаг делать только ему, ни кому-то из братьев, родичей или верных. И соответственно только в тех рамках, в каких может действовать только он, не затрагивая больше ни чьих интересов. Предосторожность, но предосторожность нужная, учитывая то, у кого он только что попросил помощи. Для себя лично попросил. Ну и, можнео сказать, сделал шаг навстречу.
Мы бы искали покоя,
Но нам не дано найти.
Проклятье наше такое –
С Клятвою в бой идти.
Кивок.
Зачем какие-то слова в ситуациях, подобной этой - лишняя трата времени, только воздух зря сотрясать. Поэтому Канафинвэ старший усаживает молча, но предельно аккуратно, не касаясь больной спины, не выворачивая руки, не делая резких движений, менестрель даже на диван опускается и то плавно. Майтимо недоволен поведением брата и немало взвинчен из-за ситуации, но - если уж вспомнить вопрос Макалаурэ - они не на поле боя, а братья пока что не враги в том смысле, который приписывают ардовские эльфы всякому жителю Ангбанда. И пока "король", а на деле регент нолдор не объявил официальную войну, то он остаётся старшему сыну Феанаро братом... каким бы дурным он не был.
- Пожалуйста, - в отличие от младшего, Майтимо не колеблется, отвечая Мелькору на его предложение и говорит раньше, чем Канафинвэ даёт свой ответ и раньше, чем его взгляд ищет в старшем поддержки. Именно за этим он смотрит сверху вниз на брата с некоторым беспокойством - не станет ли дурить? Не выкинет ли очередной финт? Но слыша ответ... нет, не успокаивается. Из уст Песнопевца слова звучат как одолжение, и Нэльо вновь переводит взгляд на Мелькора, как бы спрашивая того, что дальше - отреагирует ли Вала как-то на тон феаноринга?
И совсем уж невероятное.
Для "светлого" Кано, конечно, не для "испорченного" Севером Нэльо.
- Если я могу быть чем-то полезен - говорите, Вала.
И дальше исключительно при помощи осанвэ:
- Его нужно вернуть назад, покуда все нолдор не встали на уши и не обвинили Север в исчезновении ещё одного короля. Канафинвэ ищут, а значит, знают где искать или же предполагают об этом. Если Вам угодно, я... доставлю его сам. Думаю, тот кто его доставил в крепость не откажет мне в просьбе проводить "дорогого гостя" до родных пенат. В крайнем случае я справлюсь своими силами.
Нэльяфинвэ открылся, но не для всех присутствующих в комнате, отнюдь. И если Канафинвэ что-то и заметит, то это взгляд, обращённый аккурат на стоящую у окна фигуру, словно он ожидал услышать ответ на свою последнюю реплику, произнесённую вслух.
- Если я могу быть чем-то полезен - говорите, Вала.
Мелькор, следивший внимательным взглядом за тем, как Майтимо усаживает Кано и таким же внимательным взглядом уловив, что старший брат с опаской смотрит на Макалаурэ, тихо отозвался:
- Просто будь рядом. И смотри.
Нет, реакции не будет - тон менестреля прошел мимо айну. Важен не тон для него был, а смысл. Смысл же заключался в осторожности и надежде, а также в осторожной надежде на что-то, кроме лжи и насмешки. Шаблонное мышление, но это именно тот материал, с которым всегда приходилось работать. На осанвэ он ответит тоже позже - сейчас главное не это.
Как только Песнопевец был усажен и Майтимо убедился - насколько мог - что нолдо не станет делать резких движений, Вала медленно подошел ко Второму и опустился рядом на диван - скорее, присел на край, с абсолютно прямой спиной. Несколько минут айну просто смотрел на лицо эльфа своими большими глазами, которые будто подсвечивались изнутри. Без насмешки и тени злорадства или иной эмоции, которую можно расценить, как грань между победителем и побежденным. И абсолютно без страха, словно бы он сидел лицом к лицу не с тем эльда, который еще пару минут назад хотел выхватить меч, чтобы защищаться от него, а будь у него чуть больше сил - убить его. Мелькор просто смотрел, ловя ноты звучания и пытаясь найти общее звено, которое скрепит и удержит то, что он собирался сейчас сделать. И пока он смотрел, воздух вокруг них замерцал и завибрировал, как будто от пламени огня, выделяясь и образовывая прозрачную сферу. Она заключила сидящих рядом в некое подобие просторного кокона с прозрачными стенками из уплотнившегося воздуха. Сфера приглушала звуки, но не искажала их - она словно отгородила айну и нолдо от сторонних примесей звучаний. И только после того, как кокон полностью сформировался, Мелькор положил ладонь на плечо Канафинвэ и плавно, но настойчиво развернул его спиной к себе - основная часть ран находилась именно на ней и начать Вала решил оттуда. Мгновение и послышался треск рвущейся ткани - тонкие пальцы Мелькора без видимых усилий разорвали пополам рубашку, что была надета на Кано, обнажая изуродованную кожу: сочащиеся в некоторых местах кровью воспаленные рубцы со вздутыми краями предстали перед глазами Валы. В некоторых уже началось нагноение, отчего боль приносили они намного больше, чем кровавые собратья. Работы было много.
- В некоторые моменты будет больно, Кано. Постарайся вытерпеть. - голос айну разбавил относительную тишину из дыханий и легкого жужжания сферы, после чего Мятежный прикрыл глаза и уже полностью отрешился от реальности до самого конца.
Он зазвучал своей Темой, вычленив, наконец, ту самую ноту-опору, которая свяжет их, и направил поток аккордов в феа эльфа - со-настройкой. Из внешнего же только ладони аккуратно и практически невесомо положил на раны, пачкая свои белоснежные перчатки в крови менестреля. Не сразу стало понятно, что за звук полился и начал заполнять кокон до краев, а после - выливаться и за пределы его...
Мелькор Пел - тихо, на грани слышимости, на тонком балансе слов и шепота, но это была именно Песнь. Она сливалась со струившейся Темой его, спирально закручиваясь и вливаясь в менестреля. Под ладонями айну рождалось свечение, как если бы восход солнца рождался не на небесах, а под его закованными в перчатки пальцами. С каждой секундой свет разгорался и расцветал лучами, расходящимися от сердцевины - в разные стороны, и айну приподнял руки над кожей спины выше, чтобы дать места этому свету, который в свою очередь ожил и начал переливаться градациями цвета: от огненно-рыжего до пурпурно-кровавого и обратно. Свечение расползалось лучами по плечам, и края рубцов, словно листья под жаром огня, жухли, скручивались и струпьями отваливались от кожи. Песнь усилилась и уже сами рубцы начали исчезать. Нет, они не затягивались, они расползались и утончались, в итоге пропадая полностью, а на месте них уже была новая - полностью здоровая - кожа. Мелькор не лечил - он Творил.
Свет пожирал и кровь, что сочилась из ран и начавший появляться в ранах гной - пожирал скверну и одаривал исцелением.
Так продолжалось бессчетное количество минут, по прошествии которых свет начал гаснуть, постепенно вбирая в себя расползшиеся лучи. Вала приложил уже к здоровой коже ладони, накрывая руками свет и тот погас, после чего длинные пальцы айну проскользили атласом испачканных в крови белых перчаток по плечам менестреля и ниже - по стану - проверяя и снимая остатки боли. Песнь закончилась и сфера, что коконом обволакивала все это время сидящих, плавно рассосалась. Привычные звуки хлынули в доселе практически вакуумное пространство, заполняя его собой.
Прошло несколько мгновений, после которых Мелькор сказал:
- Вот и все, Кано. Ты молодец.
И так же слитным движением подняться на ноги, приведя в движение жидкий обсидиан ткани балахона, и босыми ногами ступая, бесшумно отойти на прежнее место. Лишь проходя мимо стоящего Майтимо, сказать, обращаясь к Медноверхому:
- Приготовленная тобой для Макалаурэ чистая рубашка очень кстати сейчас, Нэльо.
Первый был доволен сделанным - это читалось и во взгляде серых глаз и в интонации голоса. Но более всего айну был доволен выученным уроком.
Теперь же, стоя спиной к эльфам, можно было прокрутить в голове полученное осанвэ и, подумав, отозваться:
- Пусть несколько дней погостит в Крепости. Я вылечил его раны, но общая легкая слабость все еще с ним, а посему пусть отлежится перед долгой дорогой в седле. Выбери ему комнату сам, Нэльо. Такую, которая бы ему..понравилась. Что до сопровождающих, то это - после. - Мелькор помедлил, а потом добавил, словно вспомнил, - И покорми его плотно. Мяса на Севере всегда в достатке.
Отредактировано Мелькор (19-01-2016 06:22:05)
«История древнего мира
На каждом моем отпечатке,
И вечно идущим пунктиром -
Бессмертье в стерильных перчатках.»
***
Несколько мгновений напряжённого наблюдения. Уже чисто на всякий случай. Чтобы точно знать, что не ошибся. Потому, что слишком сложно поверить в то, что долгие годы до того считал невозможным, невероятным. А ещё... Ещё нужно заглушить голос Клятвы, уже не напоминающей о себе, а звучащий в полную силу. "Отец убил бы меня за упущение такой замечательной возможности..." - Подумал Макалаурэ, встретившись взглядом с севшим рядом и смотрящим на него Мелькором. Но ничего. Он спокойно встретил этот взгляд, почти также, как если бы смотрел при одной из немногих их аманских встреч. Когда нужно, он пока мог держать и Клятву, и родовой огонь под контролем. Пока мог, прикладывая усилия, но всё-таки. Необдуманных поступков больше не будет. Не нужно.
Он первым отвёл взгляд. Аванирэ правда не убрал. Но мелодия звучала ровно и открыто. Он не слышал до того, чтобы Мелькору были подвластны чары исцеления, но не удивился, зная, что валар никогда не говорили эльфам обо всех своих возможностях, открывая только малую их часть. И всё равно удивительно.
А вокруг них уже была прозрачная воздушная сфера, которую, казалось, можно потрогать рукой. И в этой сфере не было звуков окружающего пространства, не было посторонних мелодий. Даже мелодии Ангбанда не было. Кано вновь посмотрел на валу, но теперь уже с вопросом в глазах, но вслух ничего спрашивать не стал, не время. Он много раз видел, как работали Ирмо и Эстэ, много раз исцелял сам, но ни разу до того не сталкивался с подобным. И теперь пытался разобраться. Ему-то подобное явно не доступно, но понимать тоже важно. И тут Мелькор аккуратно развернул его спиной к себе. Кано же в это время откинул вперёд волосы, чтобы не мешали сзади.
Сидеть спиной к тому, кого считаешь врагом, тем самым выказывая ему доверие, непросто. Особенно в первые мгновения. Так и хочется обернуться и проверить, всё ли в порядке и нет ли угрозы. Именно в эти несколько первых мгновений отчётливо и остро чувствуешь свою уязвимость и беззащитность. И ещё труднее оставаться спокойным и не напрягать тело, не менять звучание мелодии, не вспоминать постоянно, что звучащая рядом Музыка по сути своей противоположна твоей собственной и той, к которой привык. Но это всё в первые мгновения. После становится проще.
Оказывается из-за последних активных действий некоторые слегка подлеченные раны вновь открылись и закровили, а некоторые и того хуже. Плохо... Макалаурэ, ориентируясь по ощущениям, примерно представлял, что предстало взору валы, и понимал, что даже для него предстоящая задача будет не из простых, хоть и не так сложна, как для эльфийских целителей.
На слова Мелькора менестрель только кивнул. Хорошее предупреждение, теперь будет знать, чтобы не дёрнуться не вовремя и не помешать чарам. Хотя и знал, что больнее, чем когда раны наносились, вряд ли будет. А ещё... Обращение. Странно так слышать краткое своё имя от валы, учитывая все обстоятельства их общения. Но по сравнению со всем прочим, этот факт удивлял куда как меньше.
А потом зазвучала Тема... Макалаурэ слышал и слушал. Потому сразу услышал и начавшуюся Песнь, и почувствовал, как в его мелодию вплетаются иные, чужие, но словно бы не чужеродные ноты. Он сидел, замерев, и слушал, пытаясь осознать новые для себя ощущения.
Музыка. Такая чуждая, непривычная. Он давно знал её звучание, мог узнать из множества. Потому, что одна такая. Неповторимая и индивидуальная. Как и её обладатель. У прочих валар мелодии чем-то неуловимо схожи, созвучны, а у Мелькора вот нет. Но ведь так и должно быть, так и есть. Того, что происходит со спиной, Макалаурэ не видел. Только слышал Песнь, мелодию и чувствовал, что постепенно, медленно, минута за минутой боль уходила вместе с исчезающими ранами, взамен оставалось что-то иное, пока непонятное, но не вредоносное. Временами будто на смену уходящей боли, приходила боль иная, изане, но предупреждённый о ней менестрель старался пропускать её мимо сознания, обращая не больше внимания, чем на ту, что уже есть.И старался никак внешне не реагировать, чтобы не помешать, разве что сосредотачивался сильнее да гдаза чуть прикрывал.
И с каждым мгновением он всё сильнее жалел, что у него нет глаз на затылке, поскольку было интересно, что же там такое происходит, как внешне выглядят столь необычные по звучанию чары, как именно действуют. А вертеть головой, да и вообще шевелиться было нельзя. Момент портило только усиливающееся странное ощущение, словно бы некоего противоречия глубоко в душе. А ещё кажется сложнее стало удерживать контроль над Клятвой и тем, что с нею связано. В итоге пришлось и вовсе переключиться только на этот самый контроль, перестав обращать внимание на происходящее за спиной. Поэтому Кано не сразу заметил, как это самое происходящее закончилось. А вот происходящее в душе похоже только набирало обороты, что, надо сказать, сильно так нервировало. Он чувствовал вплетшиеся в мелодию новые ноты, слышал их, и всё бы ничего, плетение было бы почти идеально подошедшим, настолько верно были подобраны ноты, если бы не... Если бы не родившееся внутри сопротивление этой мелодии, пока слабое и неверное, но уже заметное. Вот с этим пожалуй тоже стоило бы разобраться. Но потом. Пока на это уже сил нет, д и ничего отчётливо не ясно и не видно. Сейчас же нужно возвращаться к действительности. Что менестрель и сделал, вновь подняв взгляд на занявшего своё прежнее место у окна Мелькора.
- Благодарю тебя. - Кано склонил голову в жесте признательности и благодарности. Вот только голос звуча почти на грани растерянности.
Если честно, сомнения его не покидали почти до последнего момента, ожидание резкой перемены событий, чего-то ещё... Но случилось только то, что и должно было случиться. И действительно - всё. В привычную, понятную картину мира это никак не вписывалось, потому только добавляло смятения в душу.
Мы бы искали покоя,
Но нам не дано найти.
Проклятье наше такое –
С Клятвою в бой идти.
Будь рядом и смотри - что может быть проще?
Майтимо не шевелился, будто неживой страж у королевской сокровищницы, только присмотревшись, можно было заметить слабое ровное дыхание, да полы плаща, колыхающиеся от лёгкого сквозняка, что гулял по крепости. Ему было о чём подумать, покуда остальные находящиеся в комнате заняты. Кано, нарочито или по ошибке, из-за страха или ещё по какой-то неведомой старшему причине, уже продался Северу одним только обращением к Мелькору. Вала. Он признал его одним из Валар и тем самым подписал приговор, но понимал ли сам Песнопевец, что совершил, или же раны, усталость и страх сделали своё дело и заслуга то - Майрона? Не в том ли план его, чтобы привести "готового" регента и передать решение, что делать с ним дальше тому же Майтимо или кому иному? В таком случае подарок оказался подвязан лентой с ценными указаниями, а за такие подарки стоило благодарить соответствующим образом.
Но старший ждал, не шевелясь и не выказывая терпения, наблюдал внимательно за процессом исцеления, прислушивался, но за всё это время он не отнял руки от эфеса меча, будто ждал от гостя новых сюрпризов, которые могли бы не понравиться ни Владыке Севера, ни Лорду одного из Пределов. Гордость феанариони способна на многое, что Канафинвэ уже умудрился продемонстрировать, порываясь выхватить у Нэльяфинвэ из ножен меч.
Глупая, глупая затея...
Сложно сказать, сколько прошло времени, прежде чем всё закончилось. Умеющий ждать и занимать себя в минуты, когда ничего, кроме наблюдения, не оставалось, феаноринг не успел ещё заскучать и отреагировал на смену позиций немедленно. Кивок в сторону Мелькора, пара мгновений ожидания на то, когда Вала пройдёт мимо, и, кинув подозрительный взгляд на Макалаурэ, он покинул комнату, чтобы на краткое время удалиться за чистой одеждой для брата. Обострённые из-за ситуации рефлексы, чуткий слух и собранность не позволили Нэльяфинвэ выпустить происходящее в кабинете даже тогда, когда сам он находился через стенку.
- Не стоит беспокойств, Канафинвэ вполне может оставаться в этих комнатах и быть уверен, что его никто не тронет. Меня он не потеснит.
Тем более если речь всего о паре дней.
Проследить за тем, чтобы Кано не шатался по крепости и не высматривал её изнутри, несложно, достаточно поставить у двери хотя бы формальную охрану и думать забыть о возможных выкрутасах одного из феанорингов.
А дальше уже к самому Макалаурэ:
- Добро пожаловать в, хех, обитель ужаса и ночных кошмаров, - ироничное осанвэ, брошенное брату, несло в себе намного больше, чем попытку пошутить. Эльфы слишком привыкли считать Север обителью мрака, а саму крепость - тюрьмой для невинных жертв, пленных и обманутых. И Кано, стоило полагать, один из тех, кому легче верить слухам, нежели попытаться узнать правду, которую ему теперь наглядно показали.
Отредактировано Майтимо (25-01-2016 09:49:45)
- Благодарю тебя.
Растерянность в голосе не ускользнула от слуха Валы. Это вызвало на тонких губах мимолетную мягкую улыбку - такую привычную для обитателей Твердыни - и легкий наклон головы. Мелькор не обернулся, но поза его была расслабленной - слегка покатые хрупкие плечи, которые носили на себе тяжесть длинного, казавшегося монолитным, балахона, едва заметно дернулись, а звук голоса донес до Макалаурэ:
- Не за что, нолдо. Я рад, что твоя боль утихла. Отдыхай.
За окном не было ничего нового, но серые глаза айну смотрели не сквозь стекло, а вглубь себя, что случалось все чаще - Вала будто вел заунывный диалог с собой, а быть может с самим Намо. Краем сознания он поймал осанвэ от Майтимо и ответил на него практически Музыкой, а не словами:
- Хорошо, пусть будет так. А пока я подумаю, как решить эту ситуацию... В любом случае я доверяю тебе.
Аккорд оборвался, осанвэ смолкло и остался лишь шум мерного дыхания двоих оставшихся в комнате. Для того, чтобы знать чем занят Канафинвэ и что он чувствует Мелькору не надо было смотреть на него - достаточно было слышать Мелодию эльфа. И он слышал ее с лихвой, так как растерянность, невозможность поверить и понять звучат намного сочнее и громче, чем равномерное принятие - привычка.
Мятежный стоял неподвижно. Он даже слегка прикрыл глаза, обвив пальцами одной руки запястье руки другой, словно в объятие заключив. Заунывный диалог продолжался и лился медленно и с трудом, как может литься вязкая нуга. Текли минуты, а Вала звучал собой в этой комнате, не скрываясь, не таясь и не боясь поворачиваться спиной к гостю. Это могло быть большой ошибкой, но Первый любил ходить по острию ножа и, зная свою ситуацию сейчас, он именно это и делал. Это заставляло его чувствовать вкус к жизни, а если ты - айну, то именно этого вкуса иногда становится катастрофически мало.
Внезапно крепче сжав объятье из пальцев - до боли, Мелькор проговорил:
- Можно попросить тебя, Кано, об ответной услуге? - и вот теперь все же обернуться, отдав дань уважения собеседнику, обернуться и посмотреть ему прямо в глаза - серыми, ртутными, открытыми - Спой мне, Голос Тириона?
И кратким аккордом - осанвэ:
- И лютню, Нэльо, пожалуйста...на всякий случай.
Всегда есть право выбора.
«История древнего мира
На каждом моем отпечатке,
И вечно идущим пунктиром -
Бессмертье в стерильных перчатках.»
***
Кано встретил взгляд брата и мысленно хмыкнул. Нет, он не безумец, чтобы второй раз повторять попытку, которая наверняка и в этом случае успехом не увенчается, а ситуацию усугубит. Ни к чему. Да и ему уже показали, что смысла нет совершенно никакого, ибо нет и никакой угрозы. И даже музыка окружающего пространства, словно послушавшись спокойствия мелодии Мелькора, вроде бы чуть стихла и стала меньше давить на сознание. Впрочем, ослаблять внимание всё равно не стоило.
Уход Майтимо менестрель проводил взглядом. В какой-то момент даже захотелось последовать за ним, поскольку оставаться с валой наедине по казалось несколько неправильным и в какой-то степени даже опасным. Но подобный жест Макалаурэ посчитал невежлевым. К тому же он продолжал следить за музыкой, которая выдаёт намерения лучше даже чем взгляд или мелкие движения. А потому остался сидеть недвижно, разве что взгляд отвёл от той двери, где скрылся старший и перевёл вновь на Мелькора.
"Я не думаю, Нельо, что название своё крепость получила просто так. Без причины эльфы таких имён не дают. Хотя, признаю, сегодняшний день успешно одаривает меня сюрпризами и неожиданностями." - Он понял, что имел в виду в осанвэ Майтимо. Потому и ответил совершенно серьёзно., но всё с той же растерянностью. Действительно же всё, случившееся сегодня, оказалось совершенно не тем и не таким, чего ожидал менестрель. Начиная, можно сказать, с самого утра. А ведь день этот ещё не закончен, и похоже принесёт ещё немало удивительного и неожиданного.
Вот как например ответная просьба Мелькора. Кано давно привык к подобным просьбам. И не только в Амане доводилось их слышать, здесь тоже. Но если до сих пор он знал, что можно было спеть для любого из попросивших, то теперь... Что может желать услышать Мятежный вала, один из айнур, Певших этот мир, повелитель Севера, названный врагом... Будь они сейчас в Тирионе, менестрель и думать бы особенно не стал, вспомнил бы что-нибудь простое, светлое, то, что пел не раз и не два, то что умел и любил петь так, чтобы слушатели могли прочувствовать песню до конца, понять, что в неё вкладывает автор. Но Тиоион остался далеко. Давно позади те беззаботные светлые годы, когда песни звучали так, как должны были звучать, а не печальным отголоском прошлого, когда Макалаурэ был всего лишь обычным менестрелем, вторым сыном принца, мечтателем и романтиком, когда самые страшными травмами, которые ему приходилось исцелять, были царапины и ссадины младших братьев. Даже Мелькор там тогда был другим. Точнее скорее всего казался другим, но всё-таки. Но... Вала попросил спеть сейчас. И Кано не мог отказать ему в этом. Вот только...
- Спеть? Но что ты хочешь, чтобы я спел, какую песню, о чём?
Не об Исходе же, и не о покинутом Благословенном Крае, о котором вала наверняка и слышать-то сейчас не желает. И наверняка не что-нибудь из прочего, что поют сейчас нолдор. А синдарских песен Кано не знал, да и петь на синдарине не умел и не хотел. Так что выбор песни он оставил Мелькору. Пусть скажет, о чём хочет услышать песню, а менестрель постарается подобрать нужную.
Мы бы искали покоя,
Но нам не дано найти.
Проклятье наше такое –
С Клятвою в бой идти.
Вы здесь » Эндор » Наша летопись » Архив отыгрышей Тёмного Блока » Две стороны одного зеркала. 5 год Солнца, начало зимы
610-987-677
faithiss
