Финдэкано  миновал узкий каменный проход и остановился, оглядывая лежащую перед ним равнину.  Недо было темно,  свет солнца застоняли темные низкие тучи, а воздух был  тяжелым и липким, словно на болоте...   Словно само зло жило здесь, в самой равнине, в каждой ее  травинке, сухой и чахлой...
"Хватит чушь нести! Ты знаешь, зачем приехал сюда, и не позволяй  глупым  тревогам сбить тебя с пути!"
Он пришел сюда с определенной целью, и не собирался позволить каким-то глупым мыслям или предчувствиям помешать ему. Не в этот раз. Да, даже, и врагам.
"Ничего, брат... Прости,  я задержался. Но я уже здесь. Осталось совсем немного."
Он посмотрел на лежащие впереди горы. Подумаешь, пересечь  равнину на глазах у врагов, проникнуть в их крепость и найти камеру в подземельях. Мелочь какая.  Финдэкано невесело усмехнулся.
"Я пришел..."
Он очень хотел бы знать, что делать дальше. План казался безумным,  стоило задуматься о нем хоть ненадолго... Но отступать ему было уже некуда. Может быть, если идти по краю равнины, тень гор и скроет его, до поры до времени? Он  решил попробовать так и поступить и направил коня  вдоль  скал.

Подпись автора

Меня прозвали вы Отважным - узнайте за что... (с) Тэленис

Да, места, в которые Финдэкано так безрассудно направлял своего коня, дружелюбными не назвал бы даже безумец. А что уж говорить о том, для кого местные просторы приготовили встречи лишь с врагами? Копыта коня непростительно громко хрустели по колотому камню, казалось звук этот слышен даже в тронном зале Ангамандо. И уж конечно, фигура всадника должна была быть видна каждому, кто догадается бросить праздный взгляд в эту сторону. Конечно, может быть это было и не совсем правдой, но мрачный и пустынный пейзаж именно такие мысли вселял в сердце едущего нолдо. Плотные тучи медленно плыли по небу, свинцовые их туши царапали пики гор- еще немного и из брюха облаков прольется темная,  мертвая кровь, потому как дождю тут не место, как не место и чистому, холодному снегу. Под копытами коня что то хрустнуло особенно громко, и если бы всадник опустил взгляд, то увидел бы череп. Выбеленный непогодой и траченный зубами неведомых падальщиков череп эльфа, чья судьба оказалась неласкова, а имя навсегда неизвестно. Начал задувать резкий, порывистый и холодный ветер, несущий с собой редкое колючее крошево. Острые не то снежинки не то ледышки впивались в кожу, путались в гриве коня, выбивали из живого тела остатки тепла, и, судя по всему, дальше должно было становиться только хуже. И не только потому, что ветер будет лишь набирать силу, но и от того, что тень скалы, дающую зыбкую иллюзию прикрытия, придется покинуть. До твердыни Севера путь идет через равнину, как нарочно.

Тому же, чей удел был работать полуживым, истрепанным знаменем, вися на скале, было никак не до красот (или уродств) местного опостылевшего пейзажа. Да и какое дело могло быть ему до всех в мире пейзажей, если уже давно (день? год? тысячу лет?) его бытие состояло из забытья и страдания (второго больше)? Но вот в эту монотонность вбилось нечто, чего ранее не было. Какая то деталь, разрывающая круг болезненной и злой рутины, но слишком малая, чтобы ее могло заметить сознание. Что то, чего тут не было, и скорее всего быть не должно было, что то чужеродное... Это приносило с собой навязчивое беспокойство, грызло своей неуловимостью, невозможностью понять, и, как на зло, мешало отключиться, свалившись в мягкие, черные лапы забытья. Грызло, тревожило, и никак не давалось в руки...

Подпись автора

Меряют лиги черные роты,           
Им не знакомы страх и печаль.     
Воля Моргота, воля Моргота,         
Воля Моргота - черная сталь. 
(c) Гакхан

Путь вдоль скал казалось, не приближал нолдо к цели, а наоборот, уводил в переплетение покатых валунов и острых скальных образований, то тут то там торчащих из почвы. Кое-где небольшие, по пояс, местами они достигали высоты в два роста. Непогода, дожди и смена температур обточила их, делая похожими на клыки мертвого зверя. Ветер же, мечущийся меж ними порой выл и стонал так, как если бы ему было больно облизывать их острые грани. В вое ветра слышалась то голос зимней волчьей стаи, то стон умирающего, то странная песня без смысла и слов. В голове нодло возник очень четкий, до зубовного скрежета, образ: некто, с вырванным языком, тянет мелодию одним только горлом, безумно растягивая черные от спекшейся крови губы. Никто не придет сюда, никто не покинет этой долины, все, что попадает в ее пасть, навеки остается блуждать в месиве камней, а голос его вольется в хор ветра между скальных клыков. Снег усилился, заметая следы и скрадывая расстояние, конь начал храпеть, прядая ушами и отказывать идти. Бедное животное пугали звуки, пугали валуны, в снеговом мареве похожие на уродливые и больные фигуры. Кто знает, может быть, животное было не так уж и не право в своем нежелании двигаться дальше?

Подпись автора

Меряют лиги черные роты,           
Им не знакомы страх и печаль.     
Воля Моргота, воля Моргота,         
Воля Моргота - черная сталь. 
(c) Гакхан

И действительно, ответа не последовало. Только разве что тоскливый и монотонный мотив стал совсем чуть, но отчетливее, яснее. Или это свои шутки играли с нолдо его напряженные чувства? При желании, эту мелодию вполне можно было списать на причуды ветра и разыгравшуюся фантазию. А можно было - не списывать, и поверить, что правда кто то тут есть. Кто то, с пергаментно-серой, обмороженной кожей, плотно облепляющей тонкие конечности, с ломкими движениями, с линяло-белыми прядями волос. Кто то из пленных пытался бежать, да заплутал в снеговой круговерти и мертвом, каменном лесу из скальных клыков? От образа веяло глухой, смертной безнадежностью, погибшей надеждой, тоской...
Снег, вернее ледяное крошево, тем временем становилось гуще, казалось оно способно располосовать кожу в кровь и выцарапать глаза. Конь тряс головой, отворачивая морду от порывов ледяного ветра, храпел, роняя пену, и пытался свернуть с выбранного пути. Животному не было дело до высоких целей всадника, животное хотело только чтобы это все прекратилось, и оно не понимало, зачем стремиться туда, в это холодное и злое место. В на секунду возникшем среди бурана разрыве Финдэкано показалось, что он видит сгорбленную и жалкую фигуру, в развевающихся лохмотьях. Фигура сидела возле одного из валунов, в стороне от основного маршрута нолдо, там, чуть дальше на равнине. Впрочем, это могло быть что угодно- и искореженное местными ветрами дерево, и старый костяк, и вообще камень, хитро выветренный.

Подпись автора

Меряют лиги черные роты,           
Им не знакомы страх и печаль.     
Воля Моргота, воля Моргота,         
Воля Моргота - черная сталь. 
(c) Гакхан

Стоило отойти от стены скал, дававших хоть какое-то, а прикрытие от непогоды, так внезапно налетевшей, как... Ничего особенно не изменилось. Ветер был все также зол, будто гнала его чья-то недобрая воля, будто бы хотел тот ветер выдуть отсюда пришельцев, не дать дороги дальше. Снег все также резал и кусал открытые участки кожи и забивал глаза. разве что теперь приходилось петлять между валунами, огибая то гладкую, словно хребет спящей кошки, то вздыбленную, как коготь, каменюку. Похрустывал гравий под копытами напуганного и глубоко несчастного коня, один раз животное оступилось и коротко, приглушенно заржало. Судя по голосу, оно глубоко порицало своего хозяина, и этим коротким звуком выражало всю бездну своего неодобрения, а также страха. Звук конского голоса моментально затерялся в ветре, эхом пройдясь между камней, и влился в общую симфонию звуков, растворяясь. Вряд ли хоть кто то, кто мог оказаться тут, сумел бы вычленить его из завываний и стонов стихии. Уже хорошо.
Заунывная песня- стон, на которую ориентировался Финдэкано,  становилась четче. Не громче, а может быть даже и тише, но вычленять ее из свиста и шелеста было проще теперь. Либо нолдо привык к ней, научившись ловить мотив, либо.. Либо что то иное. Впрочем, порой, на совсем короткое время, она пропадала, сливаясь с воем ветра, скрипом гравия и конским тяжелым дыханием.Заунывные ноты давили на нервы, вымораживая изнутри. В песне не было слов, но она рассказывала о том, что надежды нет, как нет и шансов. Никто никогда не вернется отсюда, ни домой, ни куда либо еще. Эта долина станет домом, а ее злые ветра- стенами в нем, следы заметет снегом, спрячет ото всех... Нет смысла пытаться что то изменить, нет шансов спасти хоть кого-то, включая себя. Есть только ветер и камни, и снежное крошево, только вечность в  безмолвии. Остается только сесть, привалившись спиной к промерзлому валуну и ждать, ждать когда снег заметет окоченевшее тело, скроет его от всех на свете глаз, заберет с собой все на свете тайны, желания и мысли, и останется только покой и неподвижность в величественной чаше древних гор.
Финдэкано шел, напев ветра (или незримого кого-то) вливался в уши, тихо и вкрадчиво, казалось даже конь прислушивается к этому звуку, переставая храпеть. Вот в очередном разрыве, между потоками летучего льда, подучилось путнику движение.... Казалось, кто-то в страхе шарахнулся прочь. И то верно, разве можно тут ожидать встречи с другом? Резкое, ломанное движение, неуверенное и больное. Ну, или это снежная шапка сползла с каменного клыка, под особенно сильным порывом ветра. А может быть, это резко согнулось под порывом того же ветра чахлое деревце. Или же правда, конь и нолдо спугнули какого-то несчастного, медленно умирающего в этих местах, но из каких-то сил еще пытающегося идти... Хотя, зачем, куда?

Подпись автора

Меряют лиги черные роты,           
Им не знакомы страх и печаль.     
Воля Моргота, воля Моргота,         
Воля Моргота - черная сталь. 
(c) Гакхан

Ветер выл и стонал так, как если бы черные скалы заставляли метель испытывать боль, вспарывая своими гранями белое снеговое брюхо. Холод пробирал, колючими иглами впиваясь в лицо, выбивая слезы из глаз... Слезы моментально превращались в лед, а сквозь круговерть снежинок приходилось брести чуть ли не вслепую, что нолдо, что его коню. Заунывная, на самой грани слышимости (да полно вам, слышимая ли вообще?) мелодия становилась все тише, но вместе с тем пронзительнее. Мелодия говорила о покое, неизменном и вечном... Может быть именно из- за нее, то, что произошло далее, было столь внезапным, создавая контраст с монотонным блужданием меж валунов?
Стоило Финдэкано поравняться с очередной скалой, буквально только плечом не мазнув по ней, так резко вывернувшей из снежного тумана, как  нодло увидел резкое движение... И в ту же секунду что то легкое, но твердое влетело в него. На плечо ему упала иссохшая, обтянутая прорванной местами кожей, рука, а перед лицом оказался оскаленный череп. Через прорехи в сером пергаменте виднелись кости и почерневшее мясо, а глазницы, подернутые по краям инеем, зияли мраком. Линялая пакля волос трепетала на ветру, и должно быть, тут был еще и непередаваемый трупный запах, но мороз решил эту проблему.

Подпись автора

Меряют лиги черные роты,           
Им не знакомы страх и печаль.     
Воля Моргота, воля Моргота,         
Воля Моргота - черная сталь. 
(c) Гакхан

Впрочем, труп явно был просто трупом, вне зависимости от того, кем был он при жизни. Нынче он являлся только безмолвным и печальным чьей-то судьбе, в той ее форме, которая для этих земель звалась словом "обыденность". Но было у встречи (если там можно назвать столкновение с обледенелыми останками) и положительное свойство- находка ли тому была виной, или же резкое движение, но заунывная мелодия, до того упорно вползавшая под череп нодло, отступила. Словно в сердцах брошенное бранное слово заставило осечься бесплотного певца, сбиться с такта. Песня, возникшая словно сама по себе, сама по себе и пропала, рассыпавшись на завывание ветра и шорох ледяного крошева. Да, мороз еще терзал открытые участки кожи, да, Снег все также бил в лицо и заставлял глаза слезиться, мешая видеть, но это был просто снег, несомый сильным ветром. То есть- терпимо, то есть с этим можно жить. Конь Финдэкано тихонько заржал, натягивая повод и призывая своего хозяина покинуть скорее это место. Коню хотелось туда, где ветер не так зол, а снега наметает меньше, и умное животное тянуло спутника именно в ту сторону. С известной долей вероятности можно было предположить, что "та сторона" это как раз бугристый бок скальной гряды... Ну или что еще может такой темной и монолитной громадой проступать через белую круговерть?

Подпись автора

Меряют лиги черные роты,           
Им не знакомы страх и печаль.     
Воля Моргота, воля Моргота,         
Воля Моргота - черная сталь. 
(c) Гакхан

Дальше, как это ни странно, стало чуть полегче. Шершавый бок горной гряды пусть и плохо, но все же прикрывал от плетей ледяного ветра. При местных погодах- это уже много, но в рамках отдельно взятого путника- не так чтобы очень волшебно. Суровый север заставляет довольствоваться малым, да.
По пути нолдо еще пару раз попадались кости, как двуногих, так и звериные. Но уже не собранные в скелеты, а именно что привольно раскиданные на земле. Старые, вымороженные, выбеленные солнцем и дождями. Мертвые настолько, насколько вообще что то может быть лишено жизни. Лабиринт каменных клыков то проступал через метель, словно строения жутковатого города, то скрывался за белым пологом. Новых сюрпризов пока не наблюдалось, и даже нервничающий конь, казалось, обвыкся к этой долине, перестал шарахаться от теней и неожиданно возникающих на пути валунов. Шли долго, пока наконец ветер не решил, что прятать перспективу за колючим крошевом хватит. Словно раздвинулось плотное одеяло, и в открывшемся пространстве возникла скала.
Мрачно и торжественно она уносила свою голову к небу, и там, между затянутым тучами небом и вымороженной до хруста землей, на склоне было что то. Кто то. Острый взгляд мог различить фигуру, словно прилепленную к камню, светлым мазком выделяющуюся на черной гранитной шкуре.
Справедливым было бы предположить и обратное- для того, кто застрял между тучами и каменным крошевом долины, с высоты обзор открывался не хуже. Ну, уж всяко достаточно, чтобы можно было различить идущих к подножию эльфа и коня. Ветер, казалось, совсем стих, будто не желая лишать возможности разглядеть происходящее ни одной из сторон.

Подпись автора

Меряют лиги черные роты,           
Им не знакомы страх и печаль.     
Воля Моргота, воля Моргота,         
Воля Моргота - черная сталь. 
(c) Гакхан

Финдэкано упрямо шел сквозь бурю. Попадись ему сейчас кто-то на пути, может быть, он и застал бы эльфа врасплох.  Только вот некому было.  Какой сумасщедший пойдет гуляить по горам в такую погоду? Сам же Финдэкано  все отчетливее видел в этой буре совсем другие места, такие же холодные, непроходимые, заваленные снегом и осколками зеленоватого льда. Может быть, он уже уснул от холода и лежит где-нибудь под скалой,  припорошенный снегом, а эта буря ему только снится? Ему было все равно. Единственная мысль осталась в олове эльфа - нужно дойти.  И упрямство и осознание своего обещания заставляло его двигаться вперед, почти не замечая того, что он делает. Финдэкано даже запел, чтобы не уснуть, тихо,  его голос почти сливался с шумом ветра...
Пару раз конь пробовал потянуть седока в сторону или назад, но ему это никак не удавалось и животное смирилось. Да и метель стала  стихать, уже не бросая в путника  пригоршни снега.  А потом снег, и вовсе, прекратился.
Эльф понял, что дошел до какой-то скалы, серной и почти отвесной. Он положил руку на  холодный камень, поднял голову вверх и замер, всматриваясь. Совсем недалеко на скале белела фигура эльфа.
Финдэкано замер внизу, всматриваясь, потом тихо позвал, боясь услышать ответ.
- Нельо....

Подпись автора

Меня прозвали вы Отважным - узнайте за что... (с) Тэленис

Финдэкано дернулся и сам, когда фигура на скале потеряла опору  и повисла на руке. Словно его ударили. Еще один морок? Хороший, качественный...  такой, который цеплял намного больше, чем первый.  И, даже понимая, что это морок, Нолофинвеон знал, что не сможет от него уйти..
С замирающим сердцем он следил, как  эльф на скале поднимается обратно, на выступ.
- Тише, не торопись, -  Одними губами шептал он.  Если будешь торопиться, то снова сорвешься.  Насколько он мог видеть или, вернее, не видеть, выступ был совсем крошечным.
- Финьо!  Фиииньооо!
Крик друга разорвал тишину и заставил эльфа  торопиться. Как он может просто стоять и смотреть?! 
- Я здесь, я слышу! - Он приложил руку к скале, начал ощупывать черный камень в поисках  небольших выступов или трещин. - Сейчас.  Здесь должен быть подъем.
Ну хоть какой-то! Должен был быть! Как-то же туда поднимались!

Подпись автора

Меня прозвали вы Отважным - узнайте за что... (с) Тэленис

- Какой ты упрямый..Ты все же пришел...
- Конечно, я упрямый! А ты в этом сомневался?
Теперь, когда буря утихла, можно было различить каждый шорох, тихий голос,  едва  заметный скрип под ногами пыли или песка... А ведь, если бы ветер продолжал бушевать,  он прошел бы мимо,  даже не поднимая головы. От этой мысли у эльфа сжалось сердце.
Брат, - глухо проговорил нолдо - тут нет подъема. Меня поднимали сюда чарами...
Нет подъема? Как его может не быть? И как же тогда ему  забраться наверх? Финдэкано  закусил губу и прижался лбом к холодному камню.
- Нет подъема... Значит спуск есть. Я найду, где забраться на скалу в другом месте.
Из любой  ситуации должен быть выход, и не один, даже! Это только он его пока не видит.  Но найдет. Не возвращаться же  было вот так, когда он нашел друга.

Подпись автора

Меня прозвали вы Отважным - узнайте за что... (с) Тэленис

Волна осанвэ накрыла неожиданно и Финдэкано вздрогнул.  Он... слышал мысли друга и не знал, что ему ответить, не знал, как - возможно ли это, так, чтобы не выдать врагу ничего и никого. А еще... все то, что он сейчас услышал, он знал и сам. Что тут опасно. И что выбраться отсюда будет непросто. Шансов на это почти не было...  Это почти он, специально, оставил себе, как небольшую лазейку. Если бы его не было, весь этот поход превращался в глупое самоубийство. А так - пока была надежда, поа был шанс выбраться, можно было бороться и дальше.
Осторожно он снял броню аванирэ, делясь этими мыслями с другом.
- Дружище... Я никогда не забуду что ты приходил сюда... Но ты... не сможешь уйти отсюда со мной. -
- Смогу. Вот увидишь, смогу. Сам ведь говорил, что я упрямый... Не может быть так, чтобы  этот путь закончился ничем.  Скала.. Это ведь, всего лишь, скала. Мы найдем  выход. Слышишь, вместе найдем.
Может быть, и правда, попробовать подняться где-то в другом месте? Это займет больше времени, но...  Лучше уж потратить пару лишних дней, чем уйти отсюда ни с чем!

Подпись автора

Меня прозвали вы Отважным - узнайте за что... (с) Тэленис

- Тут нет подъема. Попробуй... посмотри соседние скалы... Быть может есть подъем сзади...
Конечно, он посмотрит. Только вот куда идти, вперед, или назад, хотел бы  он знать. Эльф огляделся, но никаких подсказок на  скалах не заметил. Значит, придется выбирать просто так и надеяться, что  он не ошибся. Не может же быть так, что эти горы полностью непроходимы. А к скалам и непроходимым льдам он уже привык и  знал на собственном опыте, что  они только кажутся такими, а если поискать...
- А лучше... убей меня и уходи! Слышишь!
- Нельо... Я не уйду. Что бы ты не говорил. - Осанвэ тонуой ниточкой  потянулось к другу. - Я без тебя не уйду.  Тише...  Помнишь, я же обещал...
А Майтимо так не хотел, чтобы он сюда приходил...  Но ведь  согласиться сейчас с тем, что все бесполезно, развернуться и уйти - разве не было бы трусостью и предательством?
Нолофинвеон медлено пошел дальше, виискивая небольшие щели в камнях, екуда можно было бы  всунуть хоть лезвие ножа.
- Я сейчас венусь, ладно?

Подпись автора

Меня прозвали вы Отважным - узнайте за что... (с) Тэленис

- Ты безумец!
- Подумаешь... - Финдэкано улыбнулся. С грустью и болью... Чего-то такого он и ждал от друга. Но в голосе его, кроме понятного и привычного осуждения, знакомого еще по детским его шалостям, слышалось и что-то еще. Надежда и вера... в то, что у него получится.  Что все это для Майтимо закончится. Разве он мог обмануть ожидания друга?
Шутить не хотелось совершенно, но он постарался улыбнуться.
- Ты отважный безумец... - тело подводило и колос сорвался на хрип. - Ты пришел освободить меня и так или иначе - дашь свободу и уйдешь! Только скорее! Не задерживайся.
- Сам ты безумец. Ты еще скажи, что мне нужно учится  терпению и смирению.
Угу, прямо сейчас и начнет... И того и другого было в жизни эльфа достаточно, чтобы он понимал - такой путь не для него. Но над словами  друга приходилось задуматься всерьез. Быть может, они были продиктованы минутным отчаянием и  болью не стоит обращать на них внимание. Или это было решение  взвешенное и обдуманное много раз. И тогда... как ему не хотелось бы иного, с ним приходилось считаться.
- Брат, дай мне хотя бы попробовать...
- Только будь осторожен!
- Буду... Обязательно...
Финдэкано шел вперед, но ничего не было видно - ничего такого, что помогло бы подняться наверх. Пара маленьких уступов, за которые и не зацепиться было. Он попытался подняться чуть в стороне - не вышло. Через пару футов стена стала слишком скользкой и он, опять, оказался у подножья. И снова.. И снова...  Финдэкано вздохнул.
"Нельо, радом стена слишком гладкая... Мне придется уйти дальше в горы."
Сколько времени это может занять? День, два, неделю?  Он не мог остаться, и не мог уйти молча, не предупредив друга. Чтобы он не решил, что что-то случилось...

Подпись автора

Меня прозвали вы Отважным - узнайте за что... (с) Тэленис